В конечном итоге, малышка потеряла сознание от множественных травм и следующие несколько дней балансировала на грани жизни и смерти.
— Нинаэль, с тобой все в порядке? — по взволнованному голосу, поняла, что обращались ко мне уже не первый раз.
— Да, все хорошо, — севшим голосом проговорила я и вымученно улыбнулась.
Этот священник походил на мужчину из видения только рясой и ничем больше, но все же это всколыхнуло воспоминания. Я не была уверена, что они принадлежат мне. И вообще не была уверена, что это воспоминания. В последнее время я ни в чем не была уверена.
— Асита, вы чем-то напуганы? — спросил святой отец.
— Нет-нет, что вы. Я просто вспомнила о делах. Прости, Катарина, но мне нужно бежать. Если хочешь, заходи вечером на чай.
— Хорошо, — кивнула девушка.
По складке между бровей, я поняла, что она встревожена. И вскоре меня ожидает допрос.
Попрощавшись еще раз, поспешила прочь из храма, в котором теперь не было так уютно и красиво.
Милые пухлики с крылышками теперь не улыбались, а скалились. Свет, преломляемый витражами, не сказочным, а зловещим. Роспись угнетала.
Уныние когтистыми лапами сковывало сердце.
***
Как добралась домой вообще не помню. Даже не поняла, дошла до пригорода пешком или добралась на машине. Все мысли были о видении. Или это все же воспоминание? То, что я видела в храме, связано с тем, что мне привиделось, когда я была в плену у мага. Я перестала что-либо понимать.
— Ты очень невнимательна, — проговорил ленивый голос.
— Что тебе от меня нужно? — безразлично спросила я.
— Мне нужен человек, на которого я могу положиться, а не потенциальная жертва, — прорычал он, вставая со стула так, что он упал и рассыпался на составляющие. — Я следовал за тобой от храма, и даже не накидывал покров!
— Ты пришел читать нотации? — так же безэмоционально спросила у него.
Он подлетел ко мне со скоростью смерча, с легкостью схватил за горло и прижал к стене.
— Я иду против сильных людей и высших магов, и свою жизнь не собираюсь подвергать опасности из-за рассеянной аситы.
— Так не подвергай. Сожми посильнее руку и дело с концом. Ни аситы, ни обузы, — прохрипела я.
— Я уже понял, что тебя ничем не пронять. Твоя жизнь кажется такой бессмысленной, что ты готова расстаться с ней. Шантажировать тебя Катариной, Мариэттой и еще кем-то из команды не буду. Раз уж твоя жизнь тебе не нужна, то их жизни для тебя тоже ничего не значат.
— Не тронь их, — зло рыкнула я.
— Не буду. Ты мне больше не нужна. Договору конец, — устало произнес он, отходя к окну и опираясь на подоконник.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Я думала над его словами и не понимала, рада сказанному или нет.