Гостевая хижина Зеркала была перекошенной. Это была традиционная коробка с балками из кедра и стенами из земли, крыша была покрыта мхом, и внутри явно были мыши и пауки.
— Серьезно?
— О, не все так плохо, — сказал Кваскви с широкой улыбкой.
Я поспешила к двери, помогла Кваскви пронести кицунэ внутрь. Мы оказались в генкане с шкафчиком для обуви и большой ступенькой, ведущей к большой комнате, пол был устлан татами. Кваскви стал укладывать Кена.
— Погоди, не там, — я сбросила обувь, запрыгнула на татами и поспешила к раздвижным дверям в дальнем конце, где явно скрывался шкаф. Бинго. Футоны с синим узором и мягкие одеяла были чистыми, приятно пахли и аккуратно лежали на полке. Я вытащила футон и расстелила его возле угольной печки в полу в центре комнаты.
— Прошу, скажи, что это не кухня, — сказала я.
Кваскви принес Кена туда. Кен тихо охнул, когда его уложили на футон, но спокойно лежать не стал. Он дышал неровно, его ладони дергались. Препараты Мидори выветривались.
— Ладно, я не буду говорить, что нагреть воду можно только на горелке. Или про туалет в японском стиле в пристройке.
— Ты умеешь обрадовать девушку, — сказала я, сев, скрестив ноги, у низкого котатсу, где стояли пакеты из супермаркета. Обогреватель под столом, к сожалению, не был включен. Я стала рыться в пакетах: паста карбонара из магазина в пластиковой коробке, котлета тонкацу на кусочках хлеба без корочки, рисовые шарики с маринованной умэ. Я не хотела греть печку ради пасты, так что схватила бутерброды. Солено-сладкий соус отлично сочетался со свининой, и котлета была невероятно мягкой. Первый кусочек пробудил мой желудок. Я была ужасно голодной.
Кваскви смотрел, как я проглатываю бутерброды. Когда я потянулась к шарику со сливой, он накрыл коробку с пастой руками.
— Мое, — сказал он, — он это, — он протянул руку, скрывая что-то рукавом, — может скрасить нехватку нормального туалета. Потом поблагодаришь, — он перевернул ладонь.
Мой телефон!
— Как ты…?
— Пон-сума отдал мне, — он умело взмахнул палочками и стал тянуть в рот холодную пасту карбонара из коробки.
Ох. Там было тридцать сообщений от Марлин, десять от Эда, который искал мне задания в Портлэнде, два от Кена. Ощущая себя предающей Марлин, я открыла сообщение Кена.
«Прости. Кои, держись. Я иду. Поверь мне».
Слеза, обжигая, покатилась по правой щеке, добавило соли моему онигири. Я шмыгнула носом.
— Не такую благодарность я ждал, — сказал Кваскви. Я вытерла нос рукавом и сжала его руку поверх ткани.
— Это… ты даже не… я тебя поцеловать готова.
— Полегче, юная леди, — сказал Кваскви вдруг с акцентом Джона Вейна. — Хотя мне приходила раньше в голову такая мысль, но сейчас меня интересует некая рыбка похолоднее, — Кваскви похлопал меня по руке и убрал мою ладонь со своей руки. Кен застонал на полу рядом с нами.