— Ключ! И приведите себя в порядок, смотреть противно. Нашли место и время.
Подняв решетку, он присел рядом с Аней на корточки, провел указательным пальцем по внутренней стороне ее бедра. Она попыталась сжать ноги, но его ладонь легко преодолела сопротивление мышц. Пальцы скользнули под стринги, в теплую влажную глубину — грубой, но все же пока еще лаской.
— Ну как, прекрасная Анна, — Слава наклонился к ней, — не хочешь смягчить свою участь?
Ее лицо скрывала темнота, но широко открытые глаза ловили отблески факелов, и Славе показалось, что они светятся, как у кошки. Аня молча смотрела на него, не отрываясь, и он вспомнил, как они стояли по две стороны расщелины в лесу. Вот так же — глаза в глаза. Только тогда в его взгляде было щенячье «простите, не бросайте, возьмите с собой», а сейчас он смотрел на нее с желанием раздавить, сломать, подчинить себе.
— Эй, Базилио, — крикнул он. — А твоя подружка вся мокрая. Я же говорил, что ей все равно с кем, где и когда. Стоит дотронуться — и вся течет. Развязал бы ей ноги, но мало ли что. Ну так рот-то у нее не заклеен, правда?
То, что Вася ответил, Славу только развеселило, но смех его тут же погас. Было в Анином взгляде что-то такое, что гипнотизировало, затягивало в темноту, лишало воли. Он с ужасом понял, что не подчиняет, а подчиняется. Почувствовал себя маленьким, жалким, слабым. Она сидела на полу, связанная по рукам и ногам, прикованная цепями к стене, с ней можно было сделать что угодно — избить, изнасиловать, убить, но он все равно остался бы таким же жалким трусливым ублюдком.
Слава встал, вытер руку об штаны и сказал сухо:
— В шесть утра тебя казнят. И не надейся, что это будет легко и быстро. Сначала отрубят руки — по одной. Потом ноги. Потом распорют живот и вытащат внутренности. Но ты умрешь не сразу. Пока будешь подыхать в полном сознании, твои кишки сожгут у тебя под носом. И только потом отрубят голову. Которая еще месяц будет красоваться на шесте под окошком у твоего трахаля. А тебя, дракон, не казнят, нет. И не надейся. Ты будешь гнить здесь весь остаток своей жизни. Драконы ведь живут долго, правда? Ах, да, я забыл, ты же еще и эльф, ты будешь жить вечно. Значит, и сидеть здесь будешь вечно. Это будет такая новая традиция Темного королевства. Тюрьма разрушится — переведут в другую. Королевский тюремный дракон — чем плохо?
Он вытащил факел из крепления и пошел по коридору к лестнице. Ярость грызла изнутри стальными зубами. Но вместе с этим хотелось сесть на пол и заплакать от досады и обиды. От того, что он такой жалкий и слабый. Черный Властелин, твою мать. Вот где насмешка судьбы — даром, случайно получить пусть номинальную, но все же власть, оставаясь при этом маленьким слабаком. Слабаком, которого не боится и презирает даже девка, чью жизнь и смерть он держит в руках.