Днем теплее не стало. Аня шла быстро, но согреться так и не смогла. Мокрая одежда липла к телу, начало сильно знобить. Во рту уже сутки не было ни крошки. И ни ягод, ни грибов вокруг, хоть траву жуй. Начала кружиться голова, силы стремительно таяли.
— Да у тебя жар, прапорщик, — сказала Аня, глядя на себя откуда-то со стороны. — Давай, соберись, а то так и сдохнешь тут, в лесу. Обидно будет.
Без карты она представляла себе дорогу до озера очень приблизительно. Похоже, гигантский разлом остался где-то в стороне. Ближе к вечеру ей показалось, что местность стала знакомой. Впрочем, озеро было большое, и вряд ли получилось бы промахнуться.
Стемнело, и она еле брела, с трудом переставляя ноги. Хотелось лечь на мягкий мох (плевать, что сырой!) и уснуть, но Аня понимала, что рискует уже больше не встать. И поэтому шла из последних сил. Даже тогда, когда стало так темно, что она едва видела свою руку, которую вытянула вперед, чтобы не наткнуться на дерево. Только свет ущербной луны, запутавшейся в кронах деревьях, подсказывал, куда надо идти.
И вот, когда Ане показалось, что она сейчас упадет и сдохнет, между деревьями что-то блеснуло. Совсем как тот костер на поляне, где ждал ее Вася. Она остановилась на минуту, отдышалась и вышла на берег озера. Оранжевая палатка, похожая на гигантский подосиновик, стояла на прежнем месте. У костра на пенке сидели двое.
Водяной что-то помешивал в котелке. Вася держал в руках гитару, лениво пощипывая струны. Рядом была накрыта поляна, вокруг валялись пустые бутылки. Аня сделала несколько шагов, и тут темнота, которая давно примеривалась, как бы ее сожрать, наконец решилась и напала. Последним, что Аня увидела, было лицо Васи — отекшее, с покрасневшими глазами, заросшее светлой щетиной.
Темнота цепко держала ее в лапах, но иногда, видимо, на что-то отвлекалась, и Аня могла видеть сквозь мутную пелену. Иногда Васю-эльфа. Иногда дракона. Иногда водяного. Ее поили чем-то отвратительным на вкус, горьким и едким. Что-то прохладное, влажное касалось ее пылающего лица, словно стирая жар. Она хотела что-то сказать, но даже не могла шевельнуть языком — огромным, шершавым, похожим на грубую губку для мытья посуды.
Медленно, очень медленно темнота начала отступать. Аня обнаружила, что лежит в палатке на толстом матрасе, укрытая теплым одеялом.
— Привет, — сказал Вася, сидящий рядом на пенке. — Как ты?
— Ничего, — прошептала Аня. — Давно я тут?
— Три дня. Глазам не поверил, когда тебя увидел.
— Не ждал меня?
— ЖДал. Хотя и не думал, что это возможно. Вернуться. Ты останешься?