Там была Анна. Рыжая сука, которую он ненавидел так, что готов был задушить и скормить крокодилам. Но при этом хотел ее настолько, что от одной мысли о ней едва пришедшее в норму мужское хозяйство начинало ныть, как гнилой зуб.
— Если я правильно понял, прекрасная Анна — агент спецслужб? — спросил Вася, выстраивая в уме некую логическую цепочку.
— Ну, можно и так сказать, — кивнул Слава.
— Но ты об этом не знал?
— Нет. Пока она в каре не погнала на меня — мол, из тебя Властелин, как из говна пуля, я все про тебя знаю, я на тебя все материалы собирала. И тогда я вспомнил, где ее видел. А главное — с кем. С чуваками из этой самой, как ты говоришь, спецслужбы. Девочка-то заметная. Я, как ее на отборе увидел, сразу подумал: кого- то напоминает. У нас город маленький. Летом, конечно, народу полно, но зимой — дыра дырой.
— Тебе это не кажется странным? Что сотрудница спецслужбы вдруг вот так вывалила тебе оперативную информацию? Насколько я понимаю, это служебный проступок, похлеще нарушения регламента?
— Кажется. Туда не берут болтливых дур. Но, может, она просто выпила лишнего?
— Нет, Слава. Навеселе была, да, но не настолько, чтобы так забыться. Варианта два. Либо она это сделала специально — но я не могу придумать, зачем. Либо… Скажи, у тебя никогда не было ощущения, что ты делаешь или говоришь что-то не по своей воле?
Слава задумался. Сорвал травинку, начал жевать, сплюнул — оказалась кисло¬горькая.
— Я тебе помогу, — прервал затянувшуюся паузу Вася. — Что на самом деле произошло, когда ты потащил ее в кусты? Кроме того, что запихнул ее в муравейник. Я даже не спрашиваю, зачем.
— Ты прав, — сквозь стиснутые зубы процедил Слава. — Я не знаю, зачем вообще предложил ей этот дурацкий спарринг. Не знаю, зачем вломил ей так, что она отрубилась. Не знаю, зачем потащил в кусты и фактически пытался изнасиловать.
— Ага, вот оно что, — хмыкнул Вася, выпустив из ноздри струйку дыма. — А тут еще и муравьи под задом. Вот теперь я понимаю, что она имела в виду, когда сказала про полировку девственниц на столе.
— Ты думаешь, мне это нравится? — Слава остановился и повернулся к Васе, который отмахивался от комаров еловой веткой. — Твою мать, дракон, я нормальный мужик, а мне приходится быть мудаком из слюнявых бабских романов. Он ее насильно трах-тибидох во все дыры, а она — против своей воли! — потекла и испытала райское блаженство. Я хочу если не по любви до гроба, то хотя бы, как ты говоришь, по взаимному согласию. Чтобы обоим было приятно.
— Ага, — кивнул Вася. — Значит, с Анной?..
— Да. Мы просто изображали насилие — с воплями и сопротивлением. С самого первого раза. Кроме, как ты понимаешь, последнего.