Резко распахнул глаза, готовый увидеть исцеленную и обновленную плоть, но увидел лишь полностью почерневшую кисть. Это разозлило его, просто выбило из равновесия. Один и тот же, уже набивший оскомину ритуал, каждый раз не приносящий ничего, кроме разочарования.
Сначала Джувенел попытался излечиться с помощью ведарки — одно из немногих растений в Бездне, обладающих целебными свойствами. Морщась от боли, обернул каждый пораженный палец продолговатыми темнозелеными листьями. Вскоре стало ясно: ведарка была бессильна против неведомого яда. Чернота, захватив пол-ладони, понемногу добиралась до запястья. Джувенеп понимал, что с этим нужно что-то делать, и как можно скорее: если заражение дойдет до сердца, он умрет.
Стало ясно — ни магия, ни травы не способна была вылечить его руку, которой коснулась своим ядовитым дыханием сама Бездна.
А раз магия не помогала, то ему придется обойтись без нее.
В груди похолодело от осознания неизбежного. Джувенел страшился того, что должно было произойти, но он хотел выжить. Любой ценой.
Снял рубашку, проткнул ткань кинжалом и, прижимая рубашку к телу локтем больной руки, разорвал на полосы. Пристально взглянул на клинок, блеснувший в свете солнца. Джувенел не знал, могла ли частица тумана на лезвии заразить его так же, как Тревора Таррела или действие яда исчезло после того, как он нанес на кинжал особую руну, снимающую «эффект проклятия». Руке это, конечно, не помогло, но вот сделало ли лезвие безопасным для прикосновения? От этого зависело многое.
Невольно задержав дыхание, Джувенел надрезал кожу запястья чуть выше пораженной части руки. Подождал, но не почувствовал той обжигающей боли, которую чувствовал, когда случайно коснулся пальцами щеки Таррела. Кожа не обуглилась, не потемнела. Он перевел дыхание, но тут же обреченно подумал, что худшее еще впереди.
Нельзя было думать, медлить, сомневаться. Поэтому, убедившись, что кинжал потерял свою магическую силу, Джувенел вонзил его в запястье до самой кости. Выгнувшись назад, закричал, но продолжил резать плоть по кругу, надрезая кожу и сухожилия. А затем отбросил кинжал и ничком упал на землю, всем своим весом навалившись на руку. Его истошный крик прозвучал в унисон с хрустом ломающихся костей.
Джувенел лежал на земле, мгновенно пропитавшейся кровью, которая хлестала из лишенной запястья руки. Боль казалось невыносимой, но он знал, что вытерпит ее.
Вытерпит. Выживет. Отомстит.
Исцеляющая руна, дрожащей рукой нанесенная на обрубок, остановила кровотечение. Рана очень медленно, но затягивалась. Чуть придя в себя, Джувенел смазал рану заживляющим эликсиром и перевязал ее куском ткани от разорванной рубашки. Расставил вокруг себя руны-ловушки, не позволяющие ни единому живому существу приблизиться к нему, и забылся спасительным сном.