Как будто «как прежде» у них с матерью все было хорошо.
— Ничего уже не будет как прежде, — выговорила Клэрити плохо слушающимися губами.
А потом внезапно стало все равно. Она перестала вырываться, позволила санитарам довести ее до машины и усадить внутрь. Равнодушно смотрела на мать, которая шептала какие-то успокаивающие фразы. И думала, думала… Как ее размеренная жизнь могла превратиться в этот хаос? Как она могла до такого дойти?
— Милая, с тобой будет говорить доктор Гесберг. Это очень хороший врач. — Тони Хаттон не любила терять время понапрасну. Как только машина тронулась, она сменила материнский тон на деловой. — Тебе нужно будет ответить на несколько его вопросов, пройти пару тестов. Бояться не стоит.
— Мне не пятнадцать лет, — процедила Клэрити.
Тони театрально вздохнула. Покачала головой, всем своим видом показывая, как ее огорчил дерзкий тон дочери.
— Не пятнадцать, но ведешь ты себя соответствующе. — Заметив испепеляющий взгляд Клэрити, она тут же прикусила язык.
Клэрити была послушной. Не ради матери и даже не ради себя. Ради Каролины. Сначала позволила врачам ее осмотреть и обработать порезы — их оказалось куда больше, чем она полагала, — на руках, лице и шее. Послушно отвечала на вопросы, рассказала обо всем, что произошло за минувшие дни — скрывать не было смысла, ведь сама Тони наверняка обо всем доктора Гесберга проинформировала.
— То есть голоса исходят только из зеркал? Любопытно. А что они вам говорят?
Клэрити раздражало, что он постоянно что-то записывал. И еще этот скрип карандаша…
— Ничего. Просто зовут.
Гесберг — немолодой лысеющий мужчина в темно-синем костюме и начищенных до блеска туфлях — оторвал взгляд от блокнота.
— Мисс Хаттон… Клэрити… Я могу называть вас Клэрити?
Она кивнула.
— Что заставило вас разбить все зеркала в доме?
— Ярость, — прошептала она. — Я хотела, чтобы они вернули Каролину, но они лишь дразнили. И еще эти голоса… Я не хотела думать о себе как о безумной, но как иначе, когда постоянно слышишь голоса?
Она плотно сомкнула губы, словно выстраивая между собой и доктором барьер из невысказанных слов. Что сказать? Правду? Высмеет и окончательно признает ее безумной. Ложь? Она уже говорила о дочери, которой для всех остальных не существует. Нормальные люди о подобном не говорят — если только это не глупая шутка. Но дело зашло уже слишком далеко, чтобы прикрываться одной лишь шуткой.
Поняв, что ничего не теряет, Клэрити все рассказала. О том страшном дне, который разделил ее жизнь на до и после. Позади осталось тихое семейное счастье вдвоем с Кароль, впереди — хаос и разруха.