С вечера начали упаковывать телегу, куда сложили двадцатилитровую канистру разведенного с маслом бензина. Такую же канистру керосина. Аппаратуру для показа фильмов, взял «Александра Невского», «Илью Муромца» и «Маугли». Положил в телегу патефон, в деревянный ящик — пластинки, чтобы не раздавить ненароком, генератор и, конечно, подарки царю и будущей царице. С собой взял пирогов, котелок, десяток банок с тушенкой, флягу со спиртом, другую с водой, пару плиток шоколада, саблю и заряженный браунинг. Сверху на все это имущество положил мою медицинскую сумку, мало ли чего случится в дороге. Закрыв все полотном от лишних взоров, я сунул под него снайперку с запасом патронов, «Шмайсер» с пятью запасными рожками, десяток гранам и пару шашек динамита с бикфордовым шнуром, и пошел спать.
С рассветом слуги меня подняли, прибыл дружинник от Ивана Михайловича. Быстро оделся, умылся, поел каши с пирогом и, запрыгнув на коня, тронулся вслед за телегой, которой управлял Ермолай.
Возле дома воеводы уже стоял наготове обоз в Москву. Два десятка дружинников, вооруженные рогатинами, в доспехах и шеломах со щитами на спине стояли возле лошадей, дожидаясь команды на сопровождение. Свою телегу мы поставили в конец обоза, и я подъехал к дружинникам. Узнав меня, они с почтением поприветствовали, так как все они меня хорошо знали и бывали на просмотре фильмов. Один из них тут же побежал за воеводой, сказать, что боярин подъехал.
Вскоре воевода выехал из ворот, и за ним пристроились десяток дружинников, далее пошел обоз, и замыкал все это второй десяток. Я подъехал к воеводе, и мы резво с ним тронулись по дороге к Москве. Останавливались мы на ночь в основном в трактирах. Дружинники спали во дворе и охраняли телеги. Четвертая ночь застала нас в пути, воевода круто свернул на лесную дорожку, которая вскоре вывела нас на большую поляну у озерка. Видно тут останавливались многие обозы, так как видны были следы от старых кострищ, сделан мосток для набирания воды из озерка, да и сушняка было мало, весь вырублен.
— Ну вот, тут мы, Андрей Иванович, и заночуем, а завтра, дай Бог, и в Москве будем! — тяжело спрыгивая с коня, произнес Иван Михайлович.
Десятники уже распоряжались, привычно отдавая команды, выстраивая телеги полукругом рядом с озером, разводя костер в этом полукруге. Коням надели путы и пустили пастись на лугу, сами стали варить кулеш (каша с мясом) и готовить ночлег. После ужина, выставив дозорных, все устроились спать, кто на телеге, кто под телегой. Я тоже забрался на свою телегу, на которую заботливый Ермолай навалил кучу свежескошенной травы, сам же он на такой же перине устроился под телегой.