В простенке будки висело треснувшее зеркало. Малуэн с любопытством посмотрел на себя. Все то же бледное лицо: тонкие морщины от морской соли, серые глаза, густые брови, седеющие усы.
— Красавчиком себя возомнил? — спросил вошедший в этот момент сменщик, ставя на печку бидончик с кофе.
— Почем знать? — подмигнул в ответ Малуэн.
Он смотрел на шкафчик. Смотрел на зеленую шлюпку и человека из Лондона, сгорающего от нетерпения на набережной. Как тут было не улыбаться? Так уж само собой получалось.
— Что прибывает? — спросил сменщик, водружая на печку свой бидончик с кофе.
— Десять вагонов ранних овощей.
В глазах Малуэна то искрился, то исчезал смех. Все было очень сложно. Впрочем, не следовало думать сразу обо всем.
Будет время — разберемся.
Спускаясь по лестнице, он представил себе, как разозлится жена, увидев, что он надел ботинки на мокрые носки. На углу улицы, близ кафе «Швейцария», Малуэн издали увидел дочь, которая спешила за молоком для своих хозяев.
Последующие события могли развернуться и так:
Малуэн спокойно вернулся бы домой и никогда больше не встретился бы с человеком из Лондона. Видел он его лишь ночью да ранним утром, и то издалека, так что были все основания считать, что он даже не знает его в лицо.
Однако пока Малуэн огибал гавань и пересекал железнодорожный мост, направляясь к дому, зеленая шлюпка Батиста повернула прямо к рыбному рынку, а человек из Лондона с деланным безразличием направился к месту, где должен был причалить рыбак.
У Малуэна еще и тогда была возможность пройти мимо, но, как на грех, он остановился, чтобы посмотреть на огромного ската, а когда поднял голову, то перед глазами оказалось зеленое пятно моря, освещенного солнцем, на переднем плане виднелся бежевый плащ, а за ним голубой силуэт Батиста, гребущего кормовым веслом.
— Привет, Малуэн! — сказал прохожий, несущий корзину крабов.
— Привет, Жозеф!
А ведь он дал себе слово пройти рынок побыстрее, никуда не сворачивая с тротуара. Но теперь уже было поздно. И все по вине шлюпки, на которую смотрели они оба — Малуэн и убийца. А когда двое смотрят на один и тот же предмет, очень редко случается, чтобы они не встретились взглядами. Расстояние между ними не превышало и пяти метров. Их разделял только бронзовый причальный кнехт, покрытый инеем. Предрассветная изморось рассеялась, воздух стал прозрачным, краски мягкими. Половину окружающего мира заняло море, гладкое, без единой морщинки, даже без белой каймы прибоя. Другая половина медленно пробуждалась вокруг сверкающих рыб улова, из глубины города доносились звонки, удары молота, стук поднимаемых на магазинах железных штор.