В своей железнодорожной фуражке, с трубкой в зубах, Малуэн стоял, широко расставив ноги, и делал вид, что загляделся на море — у людей часто бывает такая привычка, — но краешком правого глаза не упускал из поля зрения фигуру в бежевом.
«У него вид отчаявшегося человека», — подумал стрелочник.
Но, может быть, незнакомец вообще не из веселых?
Выглядит он странно: очень худое лицо с длинным заостренным носом и бледными губами, резко выступающий кадык.
Кто он по профессии — угадать трудно. Во всяком случае, не рабочий. У него крупные холеные руки с рыжеватым пушком и квадратными ногтями. Одежда такая же, как на большинстве англичан-путешественников, приезжающих в Дьепп: коричневый твидовый костюм, скромный, но отличного покроя, мягкий воротничок, мягкая шляпа, плащ хорошего качества.
Нельзя было принять его и за служащего — нечто неуловимое в облике говорило о том, что он не ведет сидячего образа жизни. Малуэну представились вокзалы, гостиницы, порты…
Внезапно Малуэну пришла в голову мысль, быть может безосновательная, но соответствующая первому впечатлению: незнакомец похож на тех, кто работает в мюзик-холле или цирке, он — фокусник, чревовещатель или даже акробат.
Батист зачалил свою шлюпку, отгрузил на набережную корзину с угрями. За каждым его жестом печальными, глубоко запавшими глазами, не выпуская папиросы из пожелтевших от табака пальцев, следил незнакомец.
— Не густо! — указал на угрей Батист.
Он бросил это англичанину тоном, каким может обратиться рыбак к любому зеваке на набережной.
Заговорит ли тот, в свою очередь, с Батистом? И не для этого ли англичанин так долго поджидал рыбака?
Стрелочник понимал, что сейчас он здесь лишний, но уже не хотел уходить.
Пока рыбак выбирался на набережную, англичанин чуть повернул свое худое лицо, и два взгляда, встревоженные, удивленные, бессильные оторваться один от другого, впервые скрестились.
И тут Малуэн внезапно почувствовал страх, боязнь всего и вся, а убийца испугался этого стрелочника, неподвижно стоящего на набережной.
«Ни в коем случае не смотреть на будку: убийца сразу догадается», — подумал Малуэн.
И конечно, тут же посмотрел вверх, не сомневаясь, что тот проследит за его взглядом.
«Он узнает меня по форменной фуражке и…»
Глаза англичанина немедленно метнулись к фуражке.
— Все еще не передумали прогуляться? — спросил Батист.
Ответа Малуэн уже не слышал. Он бежал прочь, расталкивая рыночную толпу, бежал до тех пор, пока не очутился по ту сторону крытого рынка. Когда Малуэн оглянулся, бежевого плаща больше не было видно.
Малуэн был уверен, что незнакомец, как и он сам, убежал и теперь с другой стороны рынка в свой черед высматривает его в толпе.