Я захожу в бальный зал, где мы обычно собираемся, выпивая перед ужином. Здесь расставлены дополнительные стулья небольшими, интимными кругами по всей комнате, но большинство гостей предпочитают стоят, болтая и обмениваясь фразами. Я тут же замечаю отсутствие Натальи. И улыбаюсь про себя. Бабушка может и стара, но ее ум острый, как бритва, и она знает, что не я к ней, а Наталья всегда была неравнодушна ко мне.
Ко мне подходит Яков, мой старый друг. Пока он мне о чем-то рассказывает, мои глаза возвращаются к двери каждый раз, когда она открывается. В конце концов, дверь открывается, и появляются бабушка и Синди. Синди, как всегда, прекрасна в своем ярко-лимонном сарафане. Этот цвет подчеркивает ее загар, и она смеется над тем, что говорит ей бабушка, отчего ее глаза сверкают.
— Это она? — Спрашивает Яков по-русски. — Твоя невеста?
Я киваю.
Яков похлопывает меня по спине.
— Ух ты! Ты оказывается умеешь ценить красоту, сын мой. На твоем месте я бы не выпустил из рук такую редкую птицу.
О чем он? Эта «редкая птица», на самом деле, не принадлежит мне. Он попадает в мои руки только по ночам, когда ее начинают тревожить старые трубы. Я вижу, как Синди подводит бабушку к стулу и помогает ей сесть.
Синди садится рядом с бабушкой, и я улыбаюсь про себя. Мне нравится, насколько она внимательна к ней, как заботится, будучи с ней очень любезной. В данный момент я хотел бы, чтобы это было все, что мне могло нравиться в Синди. Жаль, что мне не особо нравится, как сверкают ее глаза, когда она смеется, и как блестят ее волосы. И лучше бы мне совсем не нравились ее убийственные ноги и то, как они обвиваются вокруг меня.
Чувствую, как гнев опять начинает возрастать, пока Синди сидит и смеется с моей двоюродной тетей. Я провел весь день, пытаясь выбросить ощущение ее тела из головы. Пытаясь забыть, как ее маленькая тугая киска сжималась вокруг моего члена. Пытаясь забыть, как она заставляла меня чувствовать то, предполагая, что никогда уже не смогу ощутить, так мне казалось. Но, стоило ей появиться, все мои потуги с треском провалились. Я даже не мог заснуть, все время думая о ней, а теперь я был измотан, раздражен, увидев ее такой чертовски сексуальной в этом сарафане, а она даже не подошла ко мне, чтобы поздороваться, и все это несказанно действует мне на нервы.
Я слышу, как Яков что-то мне говорит, заставляя себя отвернуться от Синди и прислушаться к его словам. Но я могу удержать свое внимание вдали от нее только четыре секунды, потом глаза сами собой возвращаются к ней. Яков смеется.