— Прости. Ничего не могу с собой поделать. Ненавижу, когда ничего не могу сделать. — Я останавливаюсь и оборачиваюсь к двери, как только раздается неуверенный стук. Открыв дверь, служанка протягивает мне то, что я просил. Я благодарю ее и возвращаюсь к Синди.
Осторожно закатываю ее леггинсы и осматриваю лодыжку. Она распухла и появился темно-фиолетовый синяк. Я вздрагиваю, как только вижу в каком состоянии находится ее щиколотка. Синди едва улыбается, глядя на меня сверху вниз.
— Похоже огромный кровоподтек от ушиба, не так ли? — радостно комментирует она.
— Ты не должна так радоваться из-за этого, — говорю я, нахмурившись.
Я беру пакет со льдом и прикладываю его на лодыжку.
Она шипит, но прежде чем я успеваю заявить, что тут же звоню доктору, она объясняет:
— Очень холодно. Я так реагирую из-за холода, вот и все.
Думаю, она еще до конца не понимает, как сильно будет болеть щиколотка. Судя по кровоподтеку, будет чертовски болеть, но теперь я точно знаю, что ее нога не сломана. И если раньше она была на адреналине и шла пешком, несмотря на ушиб, сейчас адреналин явно спал, она не смогла бы вынести ту боль, которая бывает при переломе.
Я кладу пакет со льдом на щиколотку, затем распутываю бинт. Осторожно приподнимаю пакет со льдом и начинаю бинтовать ей ногу.
Она смотрит на меня с интересом.
— У тебя неплохо получается.
— Когда я был моложе, я залатал многих мужчин с более серьезными травмами. Наверное, сказывается опыт, — говорю я.
Синди улыбается мне, когда я заканчиваю.
— Намного лучше, когда нога забинтована.
— Хорошо. — Улыбаюсь я. — Мне жаль, что такое случилось с тобой, Синди. Я должен был быть рядом.
— Это не твоя вина.
— Даже самого опытного наездника иногда сбрасывает лошадь. Иногда такое случается. Надеюсь, это не помешает тебе и дальше получать удовольствие от желания прокатиться верхом.
— Нет, конечно, нет. Мне нравится ездить верхом.
— Никита обычно очень спокойная, и чтобы она так испугалась, требуется гораздо больше, чем просто хлопок, — говорю я, впервые обдумывая ее слова.
— Да. Например, звук, похожий на выстрел? — Говорит Синди.
Я хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Она отрицательно качает головой.
— Наверное, это просто паранойя.
В панике там в саду, я вдруг вспоминаю, что не спросил ее, что же случилось на самом деле.
— Паранойя — это не то слово, которое подходит тебе. Рассказывай.
— Был чертовски громкий звук, напоминающий, словно взорвалась машина или раздался выстрел из пистолета. Тогда-то Никита и встала на дыбы, а я упала. Я вспомнила, что заметила что-то розовое, промелькнувшее среди деревьев, перед тем, как услышала этот звук. Розовое такое же, как и платье Петры во время ланча. Понимаю, звучит безумно, но не могу отделаться от ощущения, что именно она напугала Никиту. Чего она хотела, чтобы я свалилась с лошади? Но даже сейчас, произнося это вслух, знаю, что со стороны звучит не правдоподобно.