— Давай я помогу тебе отнести чемоданы вниз, — слышу я свой голос, который звучит даже странно для меня.
Я подхожу к ней, она не отступает, но не делает никаких попыток приблизиться, поэтому мне приходится остановиться, сдерживаясь, чтобы не дотронуться до нее.
Она смотрит мне открыто в глаза, вижу, всю боль в ее глазах. Я не хочу причинять ей боль, но боль, которую я вижу в ее глазах, дает мне надежду. Я все еще смогу достучаться до нее. Она окончательно не отвернулась от меня. Ещё нет.
— Нет необходимости. Уверена, что кто-нибудь из прислуги поможет мне с чемоданами.
Я ожидал такого ответа. Тупо смотрю на нее, чувствуя себя таким потерянным.
Замечаю, что она начинает злиться.
— Что ты скажешь бабушке?
— А что ты хочешь, чтобы я ей сказал? — Спрашиваю я с дрожью в голосе. В какой полный бардак превратился мой план. Я недооценил Петру. Не продумал все до конца. Совершил ошибку. А мне следовало быть более внимательным ко всему и всем. Слишком огромные деньги поставлены на карту.
— Пожалуйста, — шепчет она, — скажи бабушке, что я сожалею, что мне пришлось уехать, но было очень приятно с ней познакомиться.
Затем она обходит меня, пытаясь вытащить свой чемодан с кровати. От тяжести она спотыкается, я протягиваю руку, ухватив ее за запястье, и несмотря на то, что мое сердце кровоточит, я все равно чувствую искры, промелькнувшие между нами. И она тоже их чувствует, потому что задерживает дыхание, прежде чем отдернуть свою руку.
— Не смей прикасаться ко мне, — бросает она.
— Я все исправлю, обещаю, — шепчу я.
Она фыркает смехом.
— Исправишь? Как, черт возьми, ты собираешься все исправить? — кричит она. Затем резко замолкает, делает глубокий вдох, прежде чем продолжить более спокойным голосом. — Мне не нужно, чтобы ты появлялся в моей жизни и все исправлял. У тебя здесь дел по горло. В любом случае, я взрослая женщина и не нуждаюсь ни в твоей заботе, ни в чьей-то еще. А теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы спуститься вниз и попросить, чтобы кто-нибудь отнес мои чемоданы.
Она уходит, прихрамывая, и я отпускаю ее. Я смотрю ей в след, как она медленно идет. Она не оглядывается, и я чувствую, что все мое будущее словно разорвали и раскромсали. Как будто единственный свет, оставшийся в моей жизни, погас. Но я все же верю, у меня есть очень маленькая надежда, что у нас все еще может быть счастливый конец.
Я подхожу к лестнице и смотрю, как она хватается за перила, медленно спускаясь вниз. Как только она благополучно оказывается внизу, я звоню водителю, чтобы он подогнал машину. Затем возвращаюсь в ее комнату и забираю два ее чемодана.