— Мне все равно, я хочу тебя. — Голос у меня звучит по-другому, низко и гортанно, прерывается от странной потребности.
Он поднимает голову, наклоняется ко мне, а потом вдруг резко отстраняется. Садится.
— Нам пора, — бормочет он, вскакивая на ноги.
Он идет за лошадьми, ведет их еще раз напоить, а потом ведет ко мне. Я уже на ногах, когда он подходит, молча забираюсь на Никиту. Я даже смотреть не могу в его сторону. Чувствую себя так, словно меня ударили холодной рыбой по голове. Он садится на Милан, и мы возвращаемся в конюшню.
— Вчера вечером бабушка спросила, не придешь ли ты к ней на ланч сегодня.
— Я бы с удовольствием пообедала с ней, — машинально отвечаю я.
Он ничего не говорит, едем молча, пока я не в состоянии выносить тишину между нами, выпаливаю:
— Я тебя чем-то оскорбила?
— Нет, конечно, нет, — хмурится он. — Почему ты так думаешь?
— Ты просто так отреагировал.
Он останавливает лошадь, я следую его примеру. Алекс смотрит на меня жестким и враждебным взглядом. Глаза незнакомца.
— Я привез тебя сюда не для того, чтобы трахаться. Ты здесь, чтобы выполнить свою работу. Не позволяй тому, что произошло сейчас, изменить ситуацию. Бабушка обладает потрясающей интуицией. Она тут же заметит даже малейшие изменения в тебе.
— Не волнуйся, я не буду с ней вести себя по-другому, — натянуто говорю я.
— Хорошо. Не забывай, что нет ничего важнее той роли, на которую я тебя нанял. Это понятно?
— Совершенно четко, — натянуто отвечаю я.
20. СИНДИ
— О нет, я больше не могу съесть ни кусочка, — протестую я, потирая живот и улыбаясь бабушке, которая пытается соблазнить меня еще одним пирожком.
— Ну, же давай. Только один кусочек. Обещаю, что ты не пожалеешь об этом.
— Честно, бабушка, я уже съела гораздо больше, чем обычно ем за обедом, и мне кажется, что я сейчас просто лопну. Тем более что я не успела проголодаться после завтрака.
— Ладно, — со смехом соглашается бабушка. — Я ничего не могу с собой поделать. Я привыкла всех кормить. Можешь спросить Алекса. Второй, третий кусочек. Каждый раз за столом я уговаривала его съесть еще. Мне остается только удивляться, как его вес не перевалил за тридцать стоунов. (Стоун — мера веса, равна 14 фунтам = 6,35 кг. — прим. пер.)
Я смеюсь вместе с ней, хотя не могу представить себе Алекса толстым увальнем, кроме как подтянутым и мускулистым.
— Старая поговорка верна, дорогая. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Но у тебя уже есть сердце Алекса, я это вижу, так что тебе не нужно прибегать к такой тактике.
Я чувствую странный укол сожаления от мысли, что сердца Алекса у меня как раз и нет. И не будет ни сейчас, ни когда-либо в дальнейшем. У нас с ним чисто профессиональные отношения. Ничего больше.