- Ну-с, теперь побеседуем. Ольга, вы, скорее всего, уже догадываетесь, зачем я вас пригласил, верно?
- Да. Вы хотите предложить мне роль.
- Правильно, - мужчина побарабанил пальцами по столу, помолчал и продолжил. – Только боюсь, это немного не та роль, на которую вы рассчитываете.
- Я согласна сыграть любую роль, - горячо возразила Оля, - даже самую маленькую.
- Это понятно, - отмахнулся режиссер. – Дело не в этом. Примерно год назад ко мне в руки попал интересный сценарий фильма. Это детективная история, где сыщик, скажем так, недалекого ума человек, и раскрывает преступления только благодаря своей собаке. Понимаете?
- То есть вы предлагаете мне… - девушка побледнела, - предлагаете сыграть собаку?
- Оля, не торопитесь с выводами. Да, вы правы. Я предлагаю вам сыграть собаку. Но это центральная роль в фильме. Восемьдесят процентов времени камера будет направлена только на вас. В сценарии описывается очень умная собака, гораздо умнее своего хозяина, и она должна уметь делать необычные вещи. Я разговаривал с цирковыми дрессировщиками, и они сказали, что будет крайне сложно обучить собаку подобным трюкам. Одна лишь подготовка займет несколько лет, и нужно дрессировать одновременно несколько похожих животных. Я почти отказался от мысли снять этот фильм, но тут во время вступительных экзаменов увидел вас и сразу подумал, что это шанс. Собственно, только из-за этого я и уговорил взять вас.
- То есть вы требуете вернуть долг? – Оля все еще не могла поверить своим ушам. Она целый год ежедневно, ежеминутно доказывала, что она не животное, не зверь, и первую роль, которую ей предложили, это роль собаки?
- Зачем же так грубо? Скорее, я взываю к вашему состраданию, - улыбнулся Аклюдов и вытащил сигару. – Учтите, я плачу неплохую зарплату. Не как народному артисту, конечно, но купить комнату сможете. Так что вы думаете?
Оля серьезно начала размышлять. Сниматься в виде животного – это отвратительно, мерзко и обидно. Она уже почти год не оборачивалась, хотела отказаться от своей второй сущности полностью. Но это роль давала ей возможность съехать из гетто, забрать маму из тех ужасных условий. Жить в квартире, где сама по себе течет горячая и холодная вода, где есть теплый туалет, где не отключают газ на несколько месяцев. Пусть даже это будет лишь комната в коммуналке, но это уже шаг вперед. Это не деревянные скрипучие бараки, где удобства в конце улицы. А мама стареет, ей уже почти двадцать. Сколько она еще проживет? В таких условиях – не больше четырех лет.
Нужно всего лишь поступиться гордостью и принципами. Всего лишь.