Пусть их. Ардай полетел прочь.
Рух... он так послушен, что это даже странно. И не подумал артачиться, когда Ардай сел в седло. Слушается так, словно Ардай летает на нем уже сто лет. Даже Бак не бывает столь совершенен. Если эта птица достанется кому-то другому - пожалуй, будет несправедливо.
Странный дурман, колдовское наваждение не отступали. Как будто это все происходит с ним - и не с ним одновременно. И при том же - необычайная легкость и ясность в голове, и зрение - что случилось зрением? Словно он видит на много-много солей вокруг, и может разглядеть каждый камень внизу, на далекой земле - да только к чему их, камни, разглядывать?
Его дракон... нет, рух... Хотя, какая разница?
Ардай прикрыл на секунду глаза и представил, что белая - здесь.
Пусть будет рядом. С ней проще.
Кувырок. Получилось. Петля. Получилось. Он снизился, пронесся над самой дорогой, резко взмыл вверх, снова петля, петля, петля, кувырок, вниз, вверх...
Ардай почувствовал, как дрожит под ладонями шея его дракона. Нет, его... дракона! Пусть! Кому какое дело?
Кувырок. Петля. Выровняться, отдохнуть. Обратная петля. Та самая. Получилось! Еще раз. Есть!
Хватит, хватит. Не хватало еще, чтобы дракон устал...
Нет, рух. Нельзя, чтобы рух утомился раньше времени.
Похоже, ему посчастливилось вернуться удивительно вовремя - заканчивал выступление предпоследний участник. Последний - он, Ардай.
Хотелось не привлекать внимания - куда там. Лишь Ардай появился в пределах видимости, все взгляды обратились на него. Выступление больше никто не смотрел.
И неудивительно. Во-первых, Ардай в этот день оказался главным блюдом для голодной до зрелищ толпы. Редко бывало, чтобы один смотр кардинально отличался от другого, а в этот раз получилось именно так: наездник заменил руха, тот его чуть не покалечил, а теперь - совсем небывалое дело - на той же птице будет выступать другой наездник. Совсем зеленый мальчишка. Настырный и задиристый, уже показавший себя в стычке, пусть словесной, с самим инспектором из Ита. Но главное - "свой".
А во вторых... Да вот это и было "во-вторых". "Свой" победит или "чужой". Победы "своему" неистово желали все. Дескать, мы все равно лучше, вы просто этого еще не поняли! И жители Аша, да и не только они, далеко не только, получат право так думать, если вот этот нахальный парень, именьский сынок, вдруг победит! И деньги ставили, а как же. Ардай был бы потрясен, узнай он общую сумму заключенных на него пари. Это был своего рода бездумный порыв, охвативший каждого второго: "Пусть я проиграю, но поставлю на этого Эстерела, он покажет на что способен, и знай наших!!" На тех, кто ставил деньги на победу чужака, смотрели нелюбезно. Это было почти сумасшествие.