До Ивана даже не сразу дошла суть произошедшего — настолько всё это казалось невероятным и невозможным. Судьба не может быть настолько жестока к нему. Он ещё некоторое время улыбался, и его глаза сверкали торжеством. Но смысл сказанного не бог весть какой замысловатый и сложный. Тем более с IQ парня.
Лицо Вани в момент сделалось похожим на чистый белый лист бумаги. Очень белый. Практически белоснежный. С него вмиг сошли все нюансы мимики и оттенки красок. Капилляры видимо сжались от ужаса в ещё более тоненькие.
— Эм-м… — сделала шаг вперёд вслед за сестрой Арина и тоже подняла руку. Она чуть помедлила, но всё-таки вогнала этот гвоздь в крышку гроба с похороненными безмятежностью и радостью жизни Ивана Беспалова. — У меня тоже.
— Что… «тоже», — обмер бедолага.
— Собрание, — интонациями, которыми объявляют конец света, произнесла девчушка.
— Нет, — выдохнул опекун и сделал шаг назад. Он посмотрел на Еву рядом, как бы примеряясь, можно ли спрятаться за её спиной. — Нет.
Сестрички траурно-многозначительно молчали.
Ваня лихорадочно забегал глазами по холлу и кухне-студии. Он сжал губы и раздул ноздри.
— Придумал! — наконец подскочил обрадовано. — Я деньгами отдам!
Ромашовы одинаково разочарованно скривились. Марго скрестила руки на груди.
— Нет, правда, можно деньгами, а? — сделал он бровки домиком. — Любыми. Криптовалютой могу.
— У меня не пойдёт, — кокетливо отставила ножку балерина и закатила глаза под потолок.
— А если много? Десять кусков за одно собрание. Пойдёт?
— У меня только натурой, — решила она поддержать тон разговора.
— У меня тоже, — кивнула Арина. — Нужно хотя бы на вводное сходить. У нас, кстати, первое собрание всегда вместе с учениками.
— О, Боги! Не пойду! Хоть застрелите! — закрыл лицо ладонями опекун.
— Лично я бы — с удовольствием, — сделала губки бантиком Марго.
— Пойдёшь, — сказала Арина.
— Не пойду.
— Пойдёшь.
— Поговори мне тут! Мала ещё! — погрозил ей пальцем Иван.
— Тебя лишат опекунства, а нас отправят и интернат.
— Да хоть в Древнюю Спарту! Не пойду я в этот цирк, в эту клетку с тигрицами, понятно? Я не прыгаю через обруч!
— В жизни всегда есть место подвигу, мой ответственный друг. — Улыбалась Ева, выключая конфорку под сковородой.
— А не многовато ли? — округл на неё и без того свои выразительные глаза Беспалов. — Мест для подвига-то. Моя жизнь уже походит на один сплошной подвиг двадцать четыре на семь, — намекал на бракосочетание родителя.
* * *
Итак, случилась свадьба.
У папы.
Степан Лаврович тоже собрался жениться.
Разумеется, «молодая была уже немолода».