— И когда женщины на лавочке называют её жрицей любви, ей это не нравится тоже. И мы не нравимся этим женщинам! Они постоянно вызывают стражников, от которых мы устали бегать по крышам! Если бы можно было растерзать их повозки…
— Никаких повозок! — отрезал принц. — Ведём себя тихо!
— Кис-кис, Дарик, — раздалось из Лесиной комнаты. — Есть пора!
Принц дёрнулся, но остался на месте.
— Может, поэтому она и несчастна? — задумчиво сказал Чёрный. — Мы окружаем её вещами, которые она не любит? Просто надо всё убрать? Я уже и невидимым становиться почти не могу. В последний раз исчезла только одежда. Все смеялись, но неудобно. А у Белого — одежда и голова. Только над ним почему-то не смеялись. И память у неё стирать уже не получается толком. Она с каждым разом всё меньше поддаётся чарам.
Белый усердно закивал в подтверждение слов напарника. Они могли быть не умнее табуретки, но свою выгоду чувствовали сразу.
Вейран нахмурился.
— Дарик! Дарик! — раздалось из спальни снова. Принц вздохнул и пошёл. Всё равно ведь не отстанет.
Пока его не было, заморенные телохранители расселись в креслах, с блаженством вытянув ноги. За последние дни их столько раз гоняли и били, что они совершенно обессилели. Зомби-мышки быстро принесли им из кухни напитки. Одна встала на страже. Вот она махнула лапкой. Вейран приближался.
Когда наевшийся принц зашёл в зал, телохранители уже стояли, вытянувшись по струнке.
Вейран оглядел свою доблестную армию и задумался. У него не хватало сил. Не хватало умения. Что там говорили в таком случае скучные учителя истории? Не можешь победить — подружись?
— Слушайте, мои храбрые воины, — начал он. — С этого дня мы не будем прятаться и стирать ей память. А сделаем вот что…
* * *
Леся вышла выбить ковры. До Нового года меньше недели и Марина завтра приедет, надо было сделать уборку. Хотелось без всяких этих пылесосов, по старинке. Была мысль взять с собой Мандарина, чтобы немного прогулялся и составил ей компанию, но поводка не нашлось, а тащить это чудо всю дорогу на руках сил не было.
Кот не особо и обиделся, вроде.
Пыхтя и отфыркиваясь, проклиная всеми знакомыми непроизносимыми в приличном обществе словами свою идею, Леся вытащила дорожку из подъезда. Кто ж знал, что, скатанная в рулон, она такая тяжеленная?
— Девушка, Вам помочь? — услышала она, сделав пару шагов.
У лавочки переминался белобрысый двухметровый красавец, похожий на скандинавского киноактёра.
Сидящие на лавочке бабульки встрепенулись.
— Нет, — отрезала Леся, не останавливаясь и, собрав последние силы, с гордым видом потащила свою ношу дальше.