– Но ведь это же нужно, разве не так?
Она не восставала. Она уже приняла решение. Сообщила о нем Бобу. Может, брат уже рассказал обо всем отцу?
Занятно, но издалека тот казался симпатичнее. Он напоминал ей большого пса, пугающего своими размерами, но на самом деле очень нежного, ласкового.
Когда она была маленькой, она знала одного такого; это был сенбернар, принадлежавший соседям. Случалось, он забегал к ним в сад, особенно когда она там играла.
Должно быть, он сознавал, какой устрашающий у него вид, ибо, чтобы приблизиться к ней, он ложился на живот и полз. Он стал ее большим другом, и она бегала на кухню за конфетами или кусочками сахара для него.
Кто недовольно ворчал, так это Матильда, поскольку она испытывала почти болезненный страх перед собаками.
– Как ты можешь играть с этим большим зверем?
– Это не зверь. Это собака.
– Собака, которой ничего не стоит проглотить тебя...
– Когда я даю ему какую-нибудь пищу, он берет ее у меня с ладони так осторожно, что я даже не чувствую его шершавого языка.
Почему к ней вернулось это воспоминание? Ах да, потому что она подумала об отце. Когда он впервые укрылся на своей мансарде и при каких обстоятельствах? Ей никогда этого не узнать. Когда она родилась, он уже обосновался там. С ними в доме жил дед, и нынешняя гостиная была его рабочим кабинетом
Они не имели права заходить туда без особого на то приглашения Ей особенно запомнилась его белая, аккуратно подстриженная борода, в которую во время разговора он машинально запускал пальцы.
Долгое время Одиль с братом питались на кухне. Затем, как только ей исполнилось шесть лет, она получила право вместе с Бобом есть в столовой при условии, что они не будут разговаривать.
Однако взрослые за столом тоже не разговаривали, так что трапезы проходили в молчании. Дед ими не занимался Она тогда еще не знала, что он так никогда и не оправился после смерти жены и что последние десять лет жизни желал лишь одного – умереть.
Однажды вечером на лестничной клетке поднялась кутерьма, из комнаты старика доносились шепчущие голоса.
Напротив ограды остановилась машина. Одиль не решалась открыть свою дверь, а Боб спал и ничего не слышал – в то время они занимали одну комнату.
На следующее утро она узнала, что дед умер. Он позвал своего сына, о чем-то довольно долго говорил с ним тихим голосом, затем, еще до приезда врача, настал конец.