Правда, клиентура в его тату-салоне увеличилась в разы, но и это не приносит ему удовлетворения, потому что сейчас слишком часто предлагают расплатиться натурой за работу. Наверное, он скоро на лбу себе наколет предупреждение, что секс — валютой не является, и голые сиськи так себе оплата, тем более для Брэйна.
— Даже смотреть не буду, можешь не уговаривать, — говорю, прежде чем сделать глоток пенного. — Чего я там не видел? Своей физиономии мне и в зеркале хватает поутру, другие морды уж на подкорке записаны, захочу забыть — не выйдет. Так что сам любуйся, я не против, но меня в это не впутывай.
— Чего так? — усмехается Филин, искоса на меня поглядывая. Что-то мне совсем не нравится его хитрый прищур. — Неужели совсем нет желания? Мне казалось, что ты не откажешься.
— Неправильно казалось. Да и толку смотреть, если и дохлому ежу понятно, что я на этих фотках самый из вас раскрасивый красавeц? Вы все мне и в подмётки не годитесь, настолько я прекрасен. — Делаю ещё один глоток пива, наблюдая поверх бутылки, как Фил расплывается в улыбке. Всё-таки хорошо, что он встретил Агнию и научился снова улыбаться даже моим тупым шуткам. — А так как я не нарцисс, то и смотреть не буду — оставлю это занятие тебе.
Фил уже откровенно хохочет, откинув голову назад. Под кожей на горле трепещет кадык, а филин, вытатуированный на шее, кажется готов взлететь.
— Вот ты придурок, честное слово, — сквозь смех говорит и утирает слёзы.
Фил так громко и заливисто хохочет, что бутылка чуть не выскальзывает из его рук. Он чудом удерживает ее, но пена, вылившись из горлышка, попадает на чёрные брюки, растекаясь пятном.
— Заметь: ослепительно красивый придурок. — Салютую ему полупустой бутылкой. — На всех выставках девчонки готовы мои портреты целовать до потери сознания. Да и сам знаешь, лысые нынче в тренде, поэтому я не только охрененно хорош собой, но ещё и жутко стильный чувак.
— И этот человек говорит мне, что он не нарцисс, — произносит Фил, пытаясь просушить пятно валявшейся рядом тряпкой, остро пахнущей растворителем.
— Всё правильно, — киваю с важным видом, чем заслуживаю очередной взрыв хохота. — Не понимаю, почему это тебя так веселит. То, что я чудо как хорош — непреложная и неоспоримая истина, факт, которому противиться бесполезно.
— Точно, идиот, — говорит Фил наконец, отсмеявшись. — Уверен всё-таки, что смотреть не хочешь? Мне кажется, кое-какие фото могут оказаться для тебя весьма и весьма любопытными.
Чего это он такой загадочный сегодня? Вроде бы, я голый зад общественности не показывал, никого по углам не тискал, других фокусов, так мне свойственных, не показывал, так на что там смотреть? Вёл себя тише агнца небесного, так что вообще не понимаю причину подобного ажиотажа со стороны Филина.