— Нет, мы просто с Филином поспорили, а спор, как ты понимаешь, дело святое.
— Бедная физичка, — улыбаюсь, представив эту картину.
— Ну, вот да, её немного жалко, хотя тогда было весело.
— Ладно, я пошла, — произношу, делая шаг назад. Надо скорее отсюда убираться, пока я окончательно не поплыла и не превратилась в старнную дурочку. — Ещё раз спасибо.
— Ещё раз не за что.
Когда я, отвернувшись, направляюсь к детскому саду, меня останавливает чья-то рука. Резко поворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с невообразимой зеленью глаз. На фоне загорелой кожи они кажутся особенно яркими.
— Стой, ты забыла. — Через секунду в моих руках оказывается увесистый бумажный пакет, источающий необыкновенно приятный аромат свежей выпечки. — Не вздумай отказываться, это для Женечки.
И убегает. В прямом смысле слова убегает! Не в силах проронить ни слова, перевожу взгляд с пакета, наполненного до краёв свежими круассанами, на Арчи, впрыгивающего на мотоцикл, что тот сайгак. Через мгновение он срывается с места и, подняв столб пыли, скрывается за поворотом.
Что, чёрт тебя дери, только что произошло? Он купил круассаны и отдал их моему сыну? Зачем? Сумасшедший мужчина, не иначе.
Чувствую как помимо воли улыбка расползается по моему лицу, а щёки горят огнём.
Не знаю, может быть, я совершенная клиническая идиотка, но это мне кажется таким романтичным, что даже хочется плакать.
* * *
— Ой, мамуля, что это такое? — спрашивает Женечка, когда я ставлю перед его носом блюдо с круассанами. Следом перед сыном возникает большая чашка чая. — Это вкусно?
Улыбаюсь, глядя как Женечка морщит нос и нюхает выпечку.
— Попробуй, не бойся, — улыбаюсь, присаживаясь рядом, и помешиваю чай в своей чашке. — Один человек сегодня сказал, что эти круассаны — самые вкусные на свете.
— Да? — недоверчиво косится на меня сын. — А этот человек не одманщик?
Знать бы ещё самой ответ на этот вопрос.
— Не обманщик, милый. — Иногда кажется, что Женечка никогда не перестанет коверкать слова. — Почему-то мне показалось, что ему можно доверять.
Потому что я доверчивая идиотка, которая очень устала от жизни и захотела поверить в сказку, которую никто даже не планировал рассказывать. 7
— Ладно, — кивает сын и протягивает пухлые пальчики к самому румяному рогалику из лежащих на блюде.
— Как твой день сегодня прошёл? — спрашиваю, наблюдая как Женечка, зажмурившись, откусывает от булки маленький кусочек. Он всегда такой осторожный, если дело касается незнакомой ему еды. — Ни с кем не дрался?
— Подожди, мамочка, я же пробую, не сбивай. — Сын окидывает меня осуждающим взглядом за то, что посмела помешать.