Но и жить так дальше невыносимо, когда человек, которому ты полностью доверяешь, которого любишь, оказывается редкостным чмом, согласным ради повышения и лишнего рубля пойти на всё: оболгать, подставить, вылизать зад всем, кому можно и нельзя. Противно и больно разочаровываться и понимать, что столько лет потратила на пустого, в сущности, человечишку, слизняка и падальщика. У меня этим вечером словно глаза открылись, спала пелена, и я увидела себя со стороны. Мне двадцать пять, а трачу свою жизнь на слюнтяя мужа.
Но ушла я из тира не только потому, что боялась вспылить. Я испугалась того, что Виктор неожиданно начал мне нравиться. С ним рядом почувствовала себя так легко и свободно, словно знакомы не пару часов, а целую вечность. Странное чувство, совсем непривычное рядом с посторонним мужчиной. Но я всё-таки ещё замужем, а так ведь не годится, нельзя так. Каким бы придурком ни оказался на поверку мой благоверный, не должна бросаться во все тяжкие.
— Ася, постойте, — несётся вслед, а сильная рука хватает за предплечье, останавливая.
Чёрт, я же почти ушла. Один шаг оставался.
— Мне, правда, нужно идти, — говорю, поворачиваясь. — Спасибо за прекрасный вечер, Виктор.
— Виктор? — ухмыляется, приподнимая тёмно-русую бровь. — Я думал, мы договорились, Анастасия.
Моё полное имя он произносит на ухо, склонившись преступно близко, а по коже мурашки бегут от его шёпота.
— Хорошо, я запомню. Викинг, да.
— Вот и отлично, — отстраняется и отпускает мою руку. — Так куда вы торопитесь?
— У меня там вещи остались… и подруга.
Боже, я, наверное, сейчас выгляжу жалко, придумывая на ходу отговорки.
— Роджер постережёт, он надёжный парень. Я же экскурсию обещал, пойдёмте. А на Иваныча не обижайтесь, он технику безопасности как зеницу ока бережёт.
— Повезло вам с таким ответственным сотрудником, — замечаю, инстинктивно отстраняясь. От дурманящего аромата одеколона, пряного и свежего одновременно; от какой-то странной энергетики, исходящей волнами вокруг; от самого Виктора, который, кажется, заполняет собой всё пространство.
Беги, Ася, беги.
— Я с ним поговорил, он всё осознал.
Виктор настойчив, и я чувствую себя почти в ловушке, совсем запутавшаяся в том, что происходит. Сегодня вечером у меня была одна цель — напиться и забыться, хоть ненадолго растворить тоску в безудержном веселье, но обернулось всё как-то странно, неправильно.
— Тоже уволили, что ли? Смотрите, если так пойдёт дальше, у вас работать будет некому.
Он смеётся, запрокинув голову, а я пялюсь на выступающий подвижный кадык. И ловлю себя на мысли, что хочу прикоснуться к нему. Глупость какая-то, Виктор даже не в моём вкусе!