— Она повесилась, — отвечает, размазывая по лицу слёзы и остатки макияжа. — Надо поехать, на опознание…
Истерика, вроде бы, уже прошла, но Анна Михайловна, попытавшись встать, снова заваливается на банкетку.
— Помоги мне, пожалуйста, — просит жалобно, хотя это совсем на неё не похоже. — Ты же знаешь, я совсем одна.
И это правда, потому что тесть давно умер, и сейчас Анна Михайловна тихо доживает отведённое судьбой время в пустой квартире. Пустота и одиночество — как много этого в наших судьбах, и это роднит нас лучше, чем может показаться на первый взгляд.
— Отвези меня в морг, я боюсь не доехать.
Ладно, чёрт с тобой, повезу.
— На мотоцикле ехать не предлагаю, сейчас такси вызову.
Она пожимает плечами, согласная на всё, лишь бы не быть сейчас одной, а я, вызвав машину к подъезду, иду в кухню. Открываю шкаф, достаю бутылку коньяка и наливаю половину стакана. Чёрт возьми, утро ведь на дворе, а я уже пью, но за помин непутёвой души бывшей жены можно и поступиться принципами.
Всё ещё мерещится, что это может оказаться глупой шуткой, но что-то подсказывает, что покойники не оживают.
Вокруг гнетущая тишина, вязкая и липкая, но я уже привык. Понимаю, что мог бы не помогать бывшей родственнице, но вроде бы как в память о том хорошем, что когда-то было у нас с Жанной, сделаю это. Неважно, чем всё закончилось, однажды ведь была любовь.
Можно ненавидеть человека, но если вас связывают общие дети, чужими вы уже не будете никогда.
В окно замечаю подъехавший тёмно-серый автомобиль с шашечками на крыше, ставлю стакан в мойку и иду в коридор. Молча обуваюсь, а Анна Михайловна, уйдя с головой в своё горе, не обращает на меня внимания. Несмотря ни на что, жалко её.
— Пойдёмте, машина приехала.
— Да, Витя, я иду.
Помогаю ей встать, и она бросает на меня благодарный взгляд.
Когда распахиваю дверь, замечаю парнишку в форменной футболке и папкой в руке. Курьер, чёрт возьми! Совсем забыл!
— Жданов Виктор Андреевич? — интересуется парень, сверяясь с документами.
У меня нет ни времени, ни желания расшаркиваться, потому рявкаю:
— Письмо привёз?
Вздрагивает и неуверенно кивает, протягивая мне бумаги. Ставлю роспись в нужном месте, и через мгновение становлюсь обладателем ценного груза, а парень исподтишка рассматривает мои татуировки. Делаю вид, что ничего не замечаю, и он в итоге убегает в сторону лифтов.
Кладу письмо в карман — чуть позже прочту, — ощутив напоследок что-то плотное внутри. Чего там Ася удумала? Мне дико хочется разорвать этот чёртов конверт и понять, что приготовила для меня валькирия, но пока что повременю. Сначала отвезу тёщу к моргу, а то ещё дубу даст от горя. Несмотря ни на что, Жанна была её дочерью. Уж я-то знаю, насколько невыносимо больно хоронить собственных детей, пусть и непутёвых.