— Ася-я, — снова стонет, прерывая поцелуй, но на землю не ставит, — я, правда, тороплюсь. Очень.
Его сердце колотится рядом с моим, а сильные ладони сжимают ягодицы почти до боли, но это приятная боль.
— Иди, — выдыхаю, проводя пальцами по высокому лбу, касаюсь волос и делаю то, о чём мечтала с первого взгляда не него — поддеваю резинку и снимаю её, отбросив куда-то в сторону. Светло русые со стальным отливом волосы распадаются по плечам, обрамляют лицо, а я задыхаюсь от того, насколько он сейчас красив. Настоящий скандинавский воин, не иначе.
— Сейчас поеду, — усмехается и чуть встряхивает головой, а я смеюсь, потому что сейчас чувствую такой душевный подъём, что почти невозможно дышать от переполняющего восторга.
Обхватывает моё лицо широкой ладонью, ловит взгляд, хмурится. Большим пальцем поглаживает кожу на скуле, а она будто загорается вслед за его прикосновениями.
— Валькирия... моя валькирия, — снова повторяет, а моё сердце делает кувырок, ухая в пропасть. — Обещаешь, что не исчезнешь, не убежишь?
Тихо смеюсь, но молчу, что никуда убегать мне не хочется. Не дождётся.
— Я постараюсь. — Обнимаю его за шею и сама целую в губы, потому что не могу иначе. Кажется, на этой самой поляне происходит сейчас что-то очень важное, что-то такое, что навсегда способно изменить меня же саму.
И, чёрт возьми, мне страшно и умопомрачительно волнительно, потому что я совершенно ничего не понимаю — в последнее время жизнь дала странный крен, но впервые за очень долгое время я чувствую себя по-настоящему свободной.
— Ася, я так хочу тебя… — В голосе настоящая мольба, а я понимаю, что испытываю то же самое. Кажется, если не почувствую его в себе, не переживу.
Это так дико, почти на уровне животных инстинктов, но, в конце-то концов, кому какая разница? Мы слишком взрослые люди, чтобы отказывать себе в том, без чего, кажется, способен задохнуться. И пусть мираж растает, но я всё равно буду счастлива.
Ставит меня на землю, а я принимаюсь лихорадочно стягивать с него одежду. Секунда, и уже моя футболка отлетает на землю, а ловкие мужские пальцы расстёгивают молнию на моих джинсах. Всё это похоже на какое-то сражение, с рычанием и прерывистыми всхлипами, когда голая кожа соприкасается.
— Блядь, Ася, ты чёртово божество, — выдыхает, и набрасывается, впечатывая голой спиной в дерево. — Пошли.
Он подхватывает меня на руки, тащит к мотоциклу, а я на секунду задумываюсь о том, что нас в любой момент может кто-то увидеть, но пошло оно всё к чёрту. Надоело думать и сомневаться. Даже если велик шанс, что нас загребут в ментовку, наплевать.