— Испугалась, что я сбежал? — усмехаюсь, а Ася фыркает.
— Вот ещё… испугалась. Просто встревожилась.
Ну-ну, врёт и не краснеет.
— Ага, и пошла меня искать.
— Я пить захотела! — возмущённо вскрикивает и хлопает меня ладонью по плечу, а я смеюсь во всё горло, запрокинув голову. — Фантазёр какой.
— Не без этого.
Когда мы с Асей вернулись вечером из поездки по окрестностям, первым делом перетащил её вещи в свой домик, не обращая внимания на возмущения и протесты. В итоге, вроде как, живём вместе, пусть и всего несколько дней, но мне хочется, чтобы она была рядом, хотя бы какой-то отрезок моей непутёвой жизни. Не знаю, как всё сложится дальше, но пока я почти счастлив — буду бессовестно этим пользоваться.
Смотрю в ночное небо, считаю звёзды, а Ася молчит и тихо дышит. Уметь бы читать чужие мысли, чтобы не питать напрасных надежд. С таким талантом можно не страшиться обмана и подлости — хоп! и узнал, что о тебе думает другой человек. Ложные иллюзии — то, что способно разрушить человека до основания. Я однажды уже был дураком, больше не хочется, спасибо, но с Асей, мне кажется, всё будет по-другому.
— Видишь вон там, над нами созвездие Гончих Псов? — вдруг спрашиваю, указывая рукой в чёрное майское небо.
Ася ёрзает на моих коленях, усаживается и, прищурившись, следит за моим движением. Когда понимает, о чём я радостно кивает.
— Мой отец был физиком, преподавал школьникам, помимо прочего, астрономию. С раннего детства он звал меня с собой на крышу, где ставил телескоп, и почти до самого утра, пока не занимался рассвет, мы рассматривали звёзды.
Ася слушает меня, затаив дыхание, а я снова ныряю в те времена тридцатилетней давности, когда проводил летние ночи в обнимку с массивным телескопом. Сейчас кажется, что это было не со мной. Карл прав: куда делся тот мальчик со светлой чёлкой и горящими глазами, чувствовавший в себе силы перевернуть мир? Наверное, и правда сдох. Я давно уже не поднимаю голову, не любуюсь звёздами, но память эта всегда во мне.
— Знаешь, почему-то именно это созвездие стало очень символичным для меня. Одна галактика называется Подсолнух — это мой друг Роджер, рыжий и вечно тянущийся к свету. Самая яркая звезда Гончих псов — видишь, вон та яркая и двойная? — называется Сердце Карла.
— Это тоже что-то значит? — тихо спрашивает, а я усмехаюсь.
— Второго моего друга зовут Карл. Он холодный, как свет звезды, но у него, наверное, и правда два сердца, хоть он меня, скорее всего, за яйца к забору приколотит, если узнает, что я позволил себе такую сентиментальную хрень о нём городить.