— Знали бы кому — не сидели бы здесь. Сдали бы его в Тайную канцелярию, а сами к бабам пошли, — отозвался Белов, задумчиво крутя заботливо принесенную фигуристой подавальщицей глиняную кружку с белой пенной шапкой.
— Ты же только что укорял, что негоже о бабах думать!
— А чего о них думать? — отмахнулся Григорий, — Баба она и есть баба!
Бутурлин согласно поднял кружку в шутливом тосте. Пришлось проделать то же самое. Керамика ударилась с глухим стуком, пена задрожала, сорвалась с края и плеснула на стол.
Белов слегка пригубил пиво, показавшееся кислым, и отставил. Подполковник, напротив, выпил с большим удовольствием, крякнул и вытер губы рукавом, смахивая остатки пены. Левшин последовал его примеру и тоже осушил свою кружку.
— Гриш, ты чего не пьешь?
— Не хочу, — отмахнулся тот. — Александр Борисович, что делать будем?
— Пока с государыней не поговорю — ничего, — отозвался тот.
— Так вы ж сами сказали, что слушать не станет!
— Может и станет… Надо только чтоб у Елисаветы Петровны настроение было подходящее… — Бутурлин задумчиво прищурился, словно решая, стоит ли испрашивать аудиенцию.
— Я завтра на карауле. Могу дать знать, когда момент будет, — предложил Белов.
Бутурлин внимательно посмотрел на него.
— Ты же недавно заступал?
— Поменялся я.
— Опять баба? — понимающе хмыкнул подполковник.
Григорий слегка поморщился. По отношению к Насте слова командира звучали грубо.
— Девка там, фрейлина новая. Сама неприметная, но глазища! — наябедничал Левшин, усмехаясь. — Гриша вокруг нее вьется, точно пчела около меда!
Белов упрямо сжал губы, давая понять, что покамест его отношения с фрейлинами никого из присутствующих не касаются.
— Главное, чтобы не точно муха вокруг… — хмыкнул Бутурлин, с удовольствием заметив, что глаза его офицера вновь вспыхнули. — Ладно, ребята, будет сплетничать! Домой пора мне, иначе Анна Михайловна шкуру живьем снимет!
— Анна Михайловна приехала? — изумился Левшин.
— Приехала, — кивнул Бутурлин. — При чем надолго.
— С чего вдруг? — насторожился Белов.
Нелюбовь жены командира полка к царственному пригороду была известна всем. Александр Борисович пожал плечами:
— Говорит, Елисавета Петровна просить изволила.
— Даже так?
— А то! Так что теперь и дома по регламенту жить приходится! — судя по тону, Бутурлин был скорее доволен, нежели огорчен этим фактом. Григорий вдруг понял, что по-хорошему завидует командиру. Преображенцу хотелось, чтобы и его в доме кто-то ждал и иногда бранил за опоздания.
— Ладно, пойду. А вы, ребята, не торопитесь, покумекайте тут… — подполковник кинул на стол несколько монет, тяжело поднялся, пошатнулся.