Бутурлина вздохнула, с огорчением смотря на разоренный сад.
— Яблони совсем зачахли… надо кого нанять, Степану уж тяжело все на себе тащить, хоть он и хорохорится…
— А с Долгоруким что случилось? — спросила Настя, завороженная рассказом.
— Недалекого ума он был. Подпись на завещании императора подделал, что тот все своей невесте завещал… обман, ясно дело вскрылся, и поехали оба, Катенька — в монастырь, постриг принимать. А сам Иван — за Уральские горы, в ссылку. Там уж и сыновья его родились: Михаил и Дмитрий.
— Но они вернулись?
— Да. Анна Иоанновна Ивана не простила. Обвинила в заговоре и казнила. А детям вернуться разрешила. Елисавета Петровна их трогать не стала. Но и к себе не приближает. Помнит, как отец их интриги плел! — Анна Михайловна вновь вздохнула. — Так что, Настенька, держись от них подальше!
— С чего бы мне с ними дружбу водить? — проворчала девушка.
Незваный гость ей не понравился. Настораживало еще и то, что он знал что-то об её отце. Она так задумалась, что прослушала, что еще говорила Анна Михайловна и машинально кивнула, когда хозяйка дома спросила что-то.
— Ну и хорошо, что согласна! — просияла та.
— Согласна на что? — спохватилась девушка.
— Я же тебя жить со мной здесь позвала, — ведьма выглядела слегка обиженной. — Что тебе во фрейлинском доме ютиться! Здесь все лучше будет.
— Но ведь там… — Настя не знала, как возразить, чтобы не обидеть гостеприимную хозяйку. — Там Даша… и Лизетта тоже…
— Я ж не в острог тебя гоню и не в ссылку. Так — всем удобнее будет. Тебе все одно учиться надо своей силой управлять.
— А… девочкам я что скажу? — пробормотала Настя, сдаваясь под напором ведьмы.
— Скажи — государыня приказала, и вся недолга! — Анна Михайловна позвонила в колокольчик. — Степан!
— Слушаю, барыня, — слуга вновь показался в дверях.
— Сходи во второй фрейлинский дом, скажи, чтоб вещи Анастасии Платоновны собрали и сюда привезли.
— Каму говорить?
— Там Глаша, крепостная моя, — пояснила Настя. — Только лучше в казармы преображенские. Там Петр…
Девушка растерянно замолчала, не зная, как лучше объяснить, что её человек делает в казармах.
— Да знаем, барыня, Петра вашего! — отмахнулся Степан. — Он третьего дня денщику Григория Петровича Белова тумаков надавал, да за хозяином лучше следить наказал!
— Вот как? — нахмурилась Настя.
— Конечно. Только я, барыня, вам этого не говорил! — спохватился Степан и повернулся к Анне Михайловне. — Ну, я побёг?
— Да, ступай! — хозяйка дома встала. — А я к Александру Борисовичу пойду. А ну как проснется, пить захочет… А ты, Настенька, не стесняйся, похозяйничай здесь. Сильно не усердствуй: к вечеру Матрену привезут, горничную мою, я её в Питерсбурх отправила за вещами своими. Если прилечь захочешь — гостевая комната у нас справа.