— Что за чепуха! — Настя отстранилась и строго посмотрела на офицера. — Уж вам то не к лицу повторять сплетни за деревенскими бабами!
— Увы, это не сплетни! — Долгорукий, казалось, посмеивался над девушкой. — Я видел тело собственными глазами.
— Где же?
— В анатомическом театре.
— Что вы там делали? — Настя с недоверием посмотрела на мужчину.
— Интересовался, как устроено человеческое тело.
— И баб голых смотрели? — прозвучало очень грубо, Настя даже поморщилась от досады.
— Они были мертвые. Мертвые тела меня не привлекают, ни женские, ни мужские, — Долгоруков словно снизошел до объяснений.
Девушка прикусила губу, понимая, что сама своим дерзким поведением спровоцировала офицера.
— Простите, я тороплюсь, — она торопливо прошла к двери, ведущей в фрейлинскую комнату.
— Приятно было повстречаться с вами вновь! — прозвучал насмешливый голос за ее спиной.
Настя скользнула за дверь, закрыла ее и прислонилась спиной к створке, переводя дух.
Странно, что она была так резка с человеком, который не сделал ей ничего худого. Отношения Долгоруких с командиром преображенцев девушку не касались, а визиты Михаила Ивановича в анатомический театр являлись его личным делом.
— Настя, ты что? Ты где была? — Даша подбежала к ней. — Марфа сюда заходила, про тебя спрашивала! Я ей наврала, что ты по поручению вышла!
— Да так… утро не заладилось, — отмахнулась девушка, — А Варя где?
— Побежала к государыне. Той кофею захотелось, а Варя его готовить умеет, — Дарья вновь присела в кресло и взяла в руки пяльцы. — А я видишь, вышивать надумала.
— Приданное готовишь? — ляпнула Настя первое, что пришло на ум.
К ее изумлению, Даша резко отвернулась и заморгала, украдкой смахивая слезы. Внезапно вспомнилось, что вчера перед отъездом, подруга говорила о свидании с кем-то, но Настя устала, к тому же погрузилась в свои переживания, что не стала слишком вникать в рассказ подруги. К тому же фрейлины императрицы постоянно влюблялись. Но, судя по всему, тут все было гораздо серьезнее.
— Даша, что случилось? — Настя присела в соседнее кресло, внимательно смотря на подругу.
— Ничего, — та вдруг шмыгнула носом. — Именно, что ничего не случилось. И не случиться! Ему лошади до-о-ороже!
Слезы хлынули градом.
— Левшину что ли? — фыркнула Настя, разом догадавшись о ком идет речь.
— А кому ж еще! Я ему вчера говорю: «Переводись в преображенский, все к государыне ближе, глядишь, и обласкан будешь!», а он мне: «Там волки одни и лошадей нет!»
Настя вздохнула, сразу сообразив, о ком идет речь.
— Даш, ну не мог же он сказать, что не возьмут его в преображенцы! Ты на них посмотри: все под сажень ростом и русые, а Левшин твой: невысокий да чернявый!