Я насупилась, встала и даже почти дошла уже до двери, как услышала в ответ:
— Документы заберешь у Малкольма через час.
— И кристалл дашь? — резко развернувшись, я удивленно посмотрела на дядю.
— Еще чего! — вскинулся он. — Не доросла еще до таких игрушек. Ручками все, ручками.
И коварный главный редактор ехидненько так захихикал, потирая ладони и приговаривая о том, что уже завтра пойдет заказывать костюм на мою свадьбу.
— Потому что у Бердолини всегда такая очередь, — посетовал этот… этот… — У него ведь весь цвет нашей столичной аристократии одевается.
Я лишь хмыкнула в ответ и решительно вышла из кабинета, предварительно стребовав магический амулет-оповещатель, с его помощью главный редактор в любой момент может связаться со своим работником и вызвать того в редакцию.
В приемной обретался Малкольм. Он покосился на меня с пренебрежением, губы так поджал, точно перед ним не я, умница и красавица, а что-то уж и вовсе неприятное.
Я только фыркнула в ответ, и больше не обращая на дядюшкиного секретаря никакого внимания, гордо так направилась к выходу. Идти то я шла, только вот чем ближе была дверь, тем отчетливее я понимала, что… плохо все. А мысли в голове вертелись разные. И нехороших было куда как больше, чем приятных. Это ж во что я такое сейчас ввязалась? Это что же мне не сиделось в том пыльном чулане, который отвели младшему помощнику корректора, да статейки не правила? И вот что сейчас делать-то?
Эйфория от удачно выигранного спора лопнула, как мыльный пузырь, оставив после себя неприятный липкий осадок. Вышла в коридор, дверь за собой прикрыла и взвыла тихонечко от осознания того, в какой глубокой яме я оказалась. Это что же мне сейчас делать-то? Куда бежать? Кого опрашивать? Да я же ничего не знаю и даже не представляю себе с чего начинать?
От понимания всей ситуации я взвыла уже в полный голос. Хорошо еще, что в коридоре второго этажа никого не было. Это внизу всегда царил хаос и гвалт: бегали журналисты, курьеры, приходили и уходили осведомители и другой сброд, дверями там еще любили хлопать от души и ругаться так, что у приличной барышни уши вяли. Дядя сразу хотел, чтобы я там сидела, но когда сам с полчаса послушал, о чем его «мальчики» разговаривают, быстренько приказал специально для меня кабинет приготовить.
Ну как кабинет — каморку для метелок, а приготовить — это в его понимании все метлы и ведра оттуда вынести и стол письменный занести. А то, что когда там стол установили, я к этому самом столу могла разве, что по воздуху добраться его уже не интересовало никак.