— Сегодня никакой встречи не будет – звони ему и говори, что кассету еще не достал.
— Как звонить… — снова насупился напарник. – Я уже сказал, что она у меня.
— Ты знаешь, что в квартире, которую ты обнес , живет следак прокурорский? — серьезно спросил Миша. — Так что сначала я посмотрю эту запись, а потом будешь делать с ней что захочешь.
Парень был ловким и намного более сообразительным, чем думал Миша. Чтобы не дать ему время снова что-то выдумать, Дорофеев сам набрал номер Маликова, дождался, когда тот снимет трубку, и только тогда передал телефон Эдику. Напарник, пока говорил, недобро поглядывал на Дорофеева, но отвечал то, что нужно: соседи Капустницы по площадке затеяли ремонт, к квартире незамеченным подобрать не выйдет...
— Как он отреагировал? — спросил Миша, когда парень положил трубку.
— По-моему не поверил… И сказал, что ближе к ночи Капустницы стопроцентно не будет дома, хочет, чтобы я сегодня пленку и достал. Так что завтра по—любому нужно отдать.
Пленку просматривали у Миши, у которого нашелся кассетный видеомагнитофон.
Гораздо удобнее, конечно, было сделать эту запись цифровой видеокамерой, но то, что она именно пленочная – аналоговая – говорило в пользу того, что снимал специалист. Очень немного умений требуется, чтобы качественно смонтировать цифровое изображение – можно хоть свою встречу с Человеком-пауком нарисовать при желании. Подделать таким же образом аналоговую запись, конечно, можно, только любой эксперт в два счета определит, что это монтаж.
Похоже, Маликов действительно не преувеличивал, когда говорил о серьезности пленки.
Что касается самой записи, но она явно была кустарной. Снимали обыкновенной ручной камерой, правда с хорошими линзами – расстояние было очень приличным, но картинка оказалась четкой. Сначала крупным планом был взят Старогорский двор – мелькнул он доли секунды, Миша едва смог поймать его на стоп-кадре.
— Узнаешь? – спросил он Эдика.
— А то!.. Мы ж три недели в этом дворике Капустницу караулили. Сдается мне, Михаил Саныч, это сама Капустница и снимала – у нее балкон как раз на эти окна выходит.
Основное время на записи был изображен крупный план окна в доме напротив Сухаревского, где беседовали двое мужчин. Дорофеев сразу узнал в одном из них Василия Катасонова. Второй сидел в кресле и долго что-то говорил – звук отсутствовал вовсе – а Катасонов ему отвечал. В таком духе запись шла минут двадцать: Эдик успел заскучать, да и у Миши внимание притупилось. Он даже не сразу уловил момент, когда гость Катасонова расстегнул небольшую сумку и вынул туго затянутый в полиэтилен сверток. Катасонов немного поколебался и его принял. Миша напряг зрение, Эдик тоже заинтересовался – камера, словно уловив их желание, начала наезжать на сверток.