А так, Галина, будто только Катиного предупреждения и ждала: подпрыгнула на месте и с небывалой проворностью оказалась в прихожей, откуда сразу же послышался дерзкий девчачий голос:
— Я на день рождение к Таньке! Почему мне нельзя?
— Потому что я не знаю никакую Таньку.
— Да ты вообще никого из моих подруг не знаешь!
— Не важно, ты на время смотрела? Одиннадцатый час – какой может быть день рождения!
— А всех девчонок отпускают! Маринку вообще никогда не спрашивают, когда вернется!
— Фролову? У нее отец сидит, а мать – алкоголичка!..
— Ой, а ты прям такая золотая – целыми днями со своими уголовниками тусуешься, уже и домой их приводишь…
Тут Юрий Николаевич кашлянул и вдруг начал преувеличенно громко спросил:
— Ладно, какие еще у кого новости по нашему делу?
Всем было неудобно слушать перепалку Галины с дочерью. Максим сконфуженно развел руками, показывая, что больше ему удивлять нечем. Тогда Катя решилась.
— Юрий Николаевич, — заговорила она, — по показаниям соседей Черных, она приехала домой двадцать девятого – с вещами. Видимо как раз вернулась из Санкт-Петербурга. Но в кармане ее куртки найден чек из магазина, который расположен на Суворова. 9. Покупка сделана первого мая. Пока неизвестно, зачем она туда возвращалась – не для того ведь, чтобы купить сигареты!
— Отрабатывайте жильцов дома на знакомство с Черных, — не раздумывая, ответил Ваганов, — если она туда специально поехала, то точно знакома с кем-то из соседей Сухаревой ближе чем требуется.
«Какой он все-таки умный… — с благоговением подумала Катя. – Вот только кто будет отрабатывать каждого жильца двенадцатиэтажного дома?».
И невольно посмотрела на Федина, который, не надеясь уже получить чай, всухомятку грыз подсохший коржик и ни о чем не подозревал:
— А что! Что вы на меня все смотрите? Опять Федин, да! – спохватился он. – Можно, конечно, и отработать, но если Черных несколько недель жила там поблизости, то естественно её кто-нибудь опознает! И не факт, что это сделает тот, ради которого она туда переехала. Тот, кстати, наоборот может намеренно не опознать. Не боитесь, что мы его только спугнем?
— Максим, но ведь можно обставить все, как формальное опознание убитой, — не отступала Катя.
— Диспозиция ясна… — волком глянул на неё Максим и демонстративно встал из-за стола. — Спасибо, Галина Дмитриевна, за хлеб, за соль…
Осколова только что закончила отчитывать дочь:
— Пожалуйста, Максимушка. А ты куда – уже отрабатывать?
— Отрабатывать. Раньше сядешь – раньше выйдешь. Скорей бы уж моя командировка!