— Не относится, так не относится, — легко согласилась Софья Павловна, — меня ваше предложение устраивает, можете в любое удобное время оставить кассету в ресторане. Официантам или метрдотелю – все равно.
— Нет, Софья Павловна, — теперь улыбнулась Лина, — так не пойдет. Я не хочу недоразумений, так что давайте нашу сделку заверим у нотариуса.
— Люблю деловой подход, Линочка, — развеселилась Патрова и пожала ее руку. – Вам перезвонят и назначат время.
После кладбища пришлось поехать на поминальный обед, который организовала Вера Борисовна. Ехать очень не хотелось, но Наташа все—таки была ее подругой… Домой Сухарева попала только через три или четыре часа, и про то, что нужно переложить кассету, вспомнила далеко не сразу, а только тогда, когда ей внезапно пришла идея, что надо бы оставить себе копию. На всякий случай. Лина отыскала в сумочке маленький ключ от комода – пользовалась этим замком она, честно говоря, впервые. Когда она, приподняв ворох белья, нащупала рукой только гладкие доски, даже не удивилась сначала. Решив, что что-то перепутала, она выдвинула следующий ящик и точно так же обследовала его. Кассеты опять не было. Уже в некотором беспокойстве Лина бросилась к двум оставшимся и опять ничего не нашла. Не на шутку перепугавшись, она начала выбрасывать из комода кучки одежды, а следом и сами ящики. Распотрошив весь комод, она перетрясала каждую тряпочку, надеясь, что кассета чудом откуда-то выпадет. Потом, оставив все в беспорядке, бросилась проверять видеомагнитофон – может быть, когда она пересматривала кассету сегодня утром, забыла ее вытащить… И только сейчас ясно поняла, что запись действительно пропала. Она помнила, как утром вытащила ее из видеомагнитофона, как положила в ящик комода и прикрыла шелковым пеньюаром. А главное, видеомагнитофон кто-то включал в ее отсутствие: с некоторых пор Лина, воспользовавшись электроприборами, спешила отключить их из сети – поступила так и утром. Сейчас же штекер магнитофона был вставлен в розетку.
— А я тебе говорю, это не яблонька! – взвизгнула Женька.
— Бу-бу-бу-бу-бу… — неразборчиво прозвучал голос Донина.
В подобном духе диалог продолжался уже долго. Катя, решившая было, что на свежем воздухе обязательно отоспится на неделю вперед, поняла в этот момент, что все равно не уснет, и, зевая и кутаясь в халатик, выбралась на балкон.
— Я с пяти лет эту грушу лично поливала. Вот этими руками! А ты мне будешь рассказывать, что это яблонька… – Сестра переходила на ультразвук, в чистом утреннем воздухе её голос на километры разносился по дачному поселку. — Катька! Мы тебя разбудили? — подняла она голову вверх. — Говорила я тебе, Донин, не ори так. Все, я пошла готовить завтрак, а ты вскопай мне грядку отсюда и до груши…