— Кира Перегудова? – уточнила Катя, не веря своим ушам.
Она знала, что Женька с этой Кирой вместе учились, но потом они несколько лет вообще не виделись, а когда встретились, Женька настолько разочаровалась в этой своей подруге, что сама же пообещала всем никогда с ней даже не разговаривать.
— Да, жена Перегудова. Но в первую очередь она моя подруга! Знаю, я обещала с ней не общаться, но это я сгоряча… И вообще, после того, как я уволилась у меня друзей не осталось, кроме Кирюши. Поэтому я тебя очень прошу – помоги ей. Ее мужа обвиняют в каких-то нелепых преступлениях, а у нее двое детей – полтора и три года. Как она будет одна?! А главное, ведь любому нормальному человек понятно, что он не виновен…
— Перегудов убивает людей, — медленно произнесла Катя, все еще не веря, что ее сестра говорит всерьез.
— Глупости, — вмешался Володя Донин и посмотрел на Катю со снисходительной улыбкой, как смотрят на наивных детей, — я лично знаком с Евгением Перегудовым – это прекрасный человек. Он помогает детскому дому, он на свои средства построил храм. Он не мог никого убить. Меньше смотрите телевизор, Катя.
— Просто он уже сидел за какое-то преступление – много лет назад, — поддакнула Женька, – с тех пор, что ни случись, всех собак на него вешают. Уж я-то знаю, как в полиции умеют выбивать показания! – После двух лет замужества за майором полиции Женя считала, что знает о системе МВД все. Правда, она так и не могла с точностью сказать, был ли ее муж полицейским или следователем, но это детали… — А Перегудов даже из этих застенков умудряется помогать! Ты знала, что он спонсирует строительство новой клиники?!
— Нет, не знала, — отозвалась Катя. И, сложив в уме два плюс два, уточнила: — А Володя будет работать в этой клинике, да?
Донин смешался и чуточку покраснел, а Женя не менее бойко продолжила:
— Да! Володю собираются назначить главным врачом, но если суд признает Перегудова виновным – сама понимаешь, клинику никогда не откроют. Поэтому я прошу тебя, встреться с Кирой. Она говорит, ты точно сможешь помочь!
Катя уже не знала, смеяться ей или плакать. Эмоциональней, чем нужно было, она бросила салфетку, лежащую на коленях, на стол, резко поднялась и отчеканила:
— Вы извините, ребята. Я ничем не смогу помочь.
Через полчаса она уехала с дачи.
***
Приехав в Москву, Катя долго раздумывала позвонить Сереже Салтыкову или нет. Поговорить с ним очень хотелось, но ни одной веской причины для встречи она не видела – даже с повышением она его давно поздравила. А названивать просто так она не решалась, они ведь даже не родственники теперь. Маму Катерина дома не застала, зато позвонила ей на сотовый, и они очень мило поболтали целых полторы минуты.