— И как же такой юной и прекрасной леди удалось получить столь занимательные знания? — задал свой вопрос старичок, сидящий слева от меня.
— Мой отец большую часть своей жизни посветил армейской службе, — со вздохом ответила я. В конце концов, никакой тайны в моем происхождении нет, а за следующие три месяца рано или поздно все все узнали бы.
— А выйдя в отставку, решил воспитать из вас бойца? — не слишком деликатно усмехнулся тот.
— Я сирота, — призналась я. — Маменька моя умерла еще раньше, поэтому мой отец возил меня с собой и на учения, и даже на войну, — безмятежно пояснила я, откуда знакома с воинской службой. Боль утраты утихла, и я об этом могла уже говорить спокойно.
— Прошу прощения за бесцеремонность моего товарища! — тут же воскликнул тот, что сидел справа, показав товарищу слева за моей спиной кулак. — А как звали вашего батюшку?
— Барон Драверей, — ответила я, стараясь говорить не слишком громко. Вдруг княжич, действительно, находится среди делающих уже десятый круг по полигону молодцев и припомнит нашу первую встречу.
— Сам Драверей?!
— Генералиссимус Драверей?! — громкие восклицания старичков свели на нет мои усилия по конспирации, но бравый командир уже перегнал парней на полосу препятствий, находящуюся на другом конце полигона, поэтому вряд ли кто из них это услышал. Сам офицер и его более высокое начальство, впрочем, тоже предпочли присоединиться к обсуждению моей скромной персоны.
А я даже не подозревала, что мой отец настолько популярен среди стратиссцев! Внезапно оказалось, что большой чин, представившийся генералом Залесским, был среди того самого отряда, присланного князем на подмогу волисцам во время оурийской кампании. Моим отцом он восхищался и даже меня припомнил.
— Ох и шкодная была девка, аки мальчонка! — усмехался он. — Эх, жаль, что сыновья мои все давно оженились! — вдруг добавил он, покачав головой. Впрочем, я этому факту только обрадовалась: все-таки, выходя гулять, не рассчитываешь, что тебя тут же оженят. А генерал принялся за байки о моих подвигах десятилетней давности — про чьи-то украденные штаны, испорченный перцем обед и сержантские подштанники вместо знамени перед самым наступлением на позиции оурийцев — некоторые из которых я сама уже и не помнила. О моей драке с княжичем, к счастью, он рассказывать не стал, однако хватало и других историй, от которых щеки начинали розоветь, а руки беспокойно разглаживать на коленях платье. Некоторые воспоминания, наоборот, заставляли слезы наворачиваться на глаза, и время, казалось, пролетело незаметно.