Санд улыбнулся сам себе, прикрыл глаза, представляя себе, как входит в купальню Злата, скидывает с хрупких плеч короткую полупрозрачную ночную рубашку на тонких бретельках, как погружается в воду, опираясь на его, Сандгрона, плечи… Утопая в сладких эротических фантазиях, огненный воин и сам не заметил, как задремал. Сны ему снились очень откровенные.
Ольгрон вышел из гостиной, проскользнул в сад. Сложил руки за спиной и с самым независимым видом несколько раз прошелся вдоль дома, старательно изображая вечерний моцион и тайком поглядывая на окошко желанной женушки.
Он ужасно соскучился за сутки по ее теплым ладошкам и сладким губкам, так что даже не задавался вопросом — стоит ли тревожить ее ночной сон: конечно, стоит! Надо только дождаться, когда все улягутся отдыхать, и тогда он проберется в спальню Златки через окошко, разбудит ее самыми нежными поцелуями и уговорит, чтобы она разрешила остаться до утра.
Побродив, Ол устроился напротив нужного окна и стал наблюдать. Некоторое время там, за шторами, мелькали какие-то тени. Но очень скоро свет погас. Ол сделал стойку, но спешить не стал — посчитал, что для верности нужно выждать еще несколько минут. Чутье его не обмануло: через несколько минут в окошке вновь замелькали блики, словно кто-то перемещался по спальне, используя небольшой светильник.
«Что ж тебе не спится, Лучик? Укладывайся скорее!» — шепнул оборотень, словно Златка могла услышать его. Наконец, отсветы на шторах исчезли, и Ол решился: перекинулся в иргуара, разбежался, подпрыгнул и уцепился когтями за деревянный подоконник. Еще рывок — и вот он уже в знакомой комнате, пропитанной ароматами розалиса.
Ол сдавленно чихнул и, мягко ступая кошачьими лапами, двинулся к постели, занавешенной балдахином. Отдернув одну полу занавеси, заглянул внутрь и вздохнул грустно: Златки в кровати не было. Зато из купальни, дверь в которую была приоткрыта, раздался едва слышный всплеск. Оборотень воодушевился: «Ага! Лучик решила принять ванну! Дождусь ее здесь, на постели!»
Воду коты не любили. Во всяком случае, в своей второй, звериной ипостаси. Да и вмешиваться в такой глубоко личный процесс, как вылизывание или принятие ванны, у этого народа считалось неприличным. Так что Ольгрон вскочил на постель Златки, поправил лапой балдахин так, чтобы осталась лишь узенькая щель, и улегся, свернулся калачиком там, где должны были лежать ножки его жены. Воображение у Ольгрона работало ничуть не хуже, чем у Сандгрона, поэтому, задремав, он тоже увидел восхитительное эротическое сновидение…