Когда Лукьянов услышал это предложение — у него все опустилось: и руки, и то, что ниже пояса. «Прости, Лана, — он выбрался из супружеской постели, чтобы принять душ и прийти в себя от потрясения. — Боюсь, я не смогу изобразить из себя того, кем не являюсь. Я готов бесконечно ласкать и нежить желанную женщину — руками, губами, языком — везде. Но грубость, насилие к женщине для меня неприемлемы — ни в постели, ни в жизни. Надеюсь, ты в состоянии получить удовольствие без таких экспериментов…»
Договорив, он перешагнул порог супружеской спальни и прикрыл за собой дверь.
«Слабак…» — донеслось до него из-за дверей презрительное и не особо тихое высказывание жены.
13. Федор
4 октября 2015 года. Тула — Москва
Окончательно семейная жизнь Федора Лукьянова разладилась, когда Светлана впервые стала свидетельницей его странного припадка.
Пронзая невидящим взглядом исколотую лучами фонарей тьму за окном автомобиля, Лукьянов невольно припомнил, как это произошло.
Они тогда только-только выяснили, что Федор почти стерилен и никогда не сможет зачать ребенка естественным образом. Лана отнеслась к этой новости очень спокойно. Феде даже показалось, что втайне жена довольна таким поворотом, но он предпочел забыть о своих сомнениях, особенно после того, как Лана предложила:
— Тео, давай заведем щенка. Нам действительно не хватает еще одного члена семьи, милого, маленького, нуждающегося в заботе. Я вот слышала, что даже семейные психологи рекомендуют сначала заводить питомца, ну, вроде как в качестве репетиции, чтобы понять, как повлияет появление малыша на отношения в паре.
«Тео» — так, на иностранный манер, предпочитала называть Лукьянова его жена. Она, как со временем обнаружил мужчина, в принципе чуралась всего, что могло бы напомнить о ее рабоче-крестьянских корнях. Вот и для мужа вместо простого домашнего «Федя» она придумала манерное «Теодор, Тео».
Идея завести щенка показалась Лукьянову разумной. Он с радостью дал согласие, и уже через пару недель по пентхаусу носился, задорно и звонко гавкая, очаровательный трехмесячный шпиц палевого окраса.
Заводчики, у которых Лукьяновы приобрели щенка, оказались ребятами юморными и дали малышу кличку Карлсон. Впрочем, это труднопроизносимое имя тут же было оставлено исключительно для документов, а сам песик охотно отзывался на имя «Карли».
Лана, ссылаясь все на тех же психологов, потребовала, чтобы Федор разделил с ней заботу об общем питомце, и при этом как-то так вышло, что в обязанности Федора входила чистка собачьих мисок и уборка впитывающих одноразовых пеленок, на которые ходил первое время щенок по малой, а иногда и по большой нужде. Лана же взяла на себя выгул и регулярные посещения грумера — специалиста, который ухаживал за шерстью и коготками Карли: стриг, мыл, вычесывал.