— Какие могут быть обязательства перед друзьями? — удивилась я.
— А такие, что я смогу хоть посмотреть, что происходило с тобой, — проворчал Зеркальщик.
Кивнув, я протянула руку к зеркалу трюльена. З-е-р-к-а-л-ь-щ-и-к. Как глупо, ну неужели нельзя было придумать что-то более изящное? А если дух обидится? Зеркальщик это вам не Вильгельм там, или Анри. Черт, как же я раньше об этом не подумала?
— Вот спасибо, порадовала, — довольно прогудел дух. — А то бывает люди как дадут имя, а еще если и не тайное — хоть рыдай горючей слезой. То Василевсом обзовут, то Мариусом каким-нибудь. А я ж не человек, я же дух! И мужчина. Или еще хуже, некоторые леди считают, что если дух сидит в трюльене, то он девочка. И возвращаешься домой, а у тебя в списке имен красуется какая-нибудь Меданика.
Я рассмеялась. Отчего-то мне вдруг показалось, что все еще может быть хорошо.
— Но вслух мы его так и не будем произносить?
— Да, тайное имя усиливает духа.
То-то я вижу, что Зеркальщик уже все зеркальное пространство заполнил.
— Где-то тут я должен спросить, желаешь ли ты взять с меня клятвы? — спросил дух.
Посмотрев на него я пожала плечами и спокойно спросила:
— Ты хочешь быть моим другом?
Зеркальщик сменил цвет с серого на угольно черный и обратно, после чего ответил:
— Удивительно, но да.
— Меж друзьями нет клятв, — серьезно произнесла я.
— Тогда так, я сейчас буду выводить на стекло лица…
— Бесполезно, — выпалила я до того, как он договорит. Чтобы не сказал, что хочет опознать злодейку или злодея. Мало ли клятва сработает?
— Не видела значит, хм, — Зеркальщик еще несколько раз сменил цвет и попросил, — а поделись-ка с другом магией.
Я вновь коснулась зеркала рукой, той самой, на которой был подаренный браслет-концентратор.
— Хватит! А то трюльен лопнет, а он все же произведение искусства.
Дух в трюльене выглядел жутко и величественно, он окончательно сменил цвет и теперь выглядел как черный клубящийся дым с серыми искристыми глазами и улыбкой чеширского кота.
— А теперь внимательно слушай, — строго произнес дух. — Это займет время, но мы сможем вычислить твою обидчицу.
За полчаса я успела прослушать с сотню голосов. Даже голова начала болеть от обрывков чужих фраз.
«— Она нагуляла ребенка и не способна полноценно трудиться».
Я всплеснула руками и крикнула:
— Не она!
Ах ты черт! Как же долго они сочиняли эти клятвы?! Сюда бы земного юриста, быть может лазейка у поверхности, а я ее не вижу!
— Понял, — хмыкнул Зеркальщик. — Какие интересные клятвы тебе надиктовали.
— Иногда мне хочется просто лечь и сдохнуть, — мрачно отозвалась я.