— На твоей матери их не было, — тихо напомнил Вердар и сел.
— Моя мать была эльфийкой, у нее не было второго облика. Печати подчиняли ее, но и защищали тоже. Просто представь, что во время беременности кто-то смог бы заставить ее обратиться. Верд, не я это все придумал!
— Но ты можешь изменить, — уверенно произнес друг. — Особенно сейчас, когда у тебя уже есть наследники.
— Ты желаешь смерти моей жене? Она носила всю плеяду печатей подчинения больше трех лет, Верд, ей не выжить. Боюсь, что наш самый неразрешимый конфликт растет именно от этого — она потеряла возможность обращаться. Раньше такого не происходило ни разу, а Мэврис… Она замкнулась в себе, а потом начала чудить.
— Она стала ненавидеть тебя, — безжалостно уточнил Вердар, — и потому сейчас мне страшно интересно, с чего вдруг Ее Величество так благостно настроена. Ты бы попробовал убедить ее пройти обследование. Уже твой правнук вновь будет вынужден жениться на редгенке. Было б неплохо облегчить мальчику жизнь.
Мне оставалось только развести руками:
— Я не готов прилюдно, пусть и под чарами, обсуждать эти вещи — если мир узнает секрет рождения Рубежников, то мы рискуем потерять преимущество. А если не прилюдно… Ты же помнишь, после всех ритуалов и долгожданного зачатия Ее Величество одарила меня проклятьем и приказом не появляться в ее покоях до скончания веков. А на людях обсуждать такие вещи смерти подобно — не хватало открыть миру секрет нашего рода.
— Даже не представляю, как ты справляешься, — смешивая сочувствие и насмешку произнес Вердар.
— Дар того стоит, — уклончиво ответил я.
К чему рассказывать о жарких, душных снах, где Мэврис отвечает любовью на любовь? К чему вспоминать о безумных ночах, когда не утихающее возбуждение не дает уснуть? Каждый платит свою цену и если моя такова, что ж, это еще не самое страшное. Каждый из нас, Защитников, в страшных снах видит одно и то же — разорванную ткань рубежной защиты и наступающего врага. Мы не можем допустить фанатиков в свои земли. А значит должны платить.
— Прости, мне не стоило лезть, — повинился Вердар. — Тебе не кажется, что Мэврис не только взялась за ум, но и как-то подозрительно поумнела? Она испытывала твое терпение каждую секунду, а сейчас тишина.
— Она редгенка, вспыльчивая, взбалмошная и безумно избалованная. Ты же знаешь, что у оборотней мало женщин и что в неволе волчицы не плодятся. Вот и балуют их как могут, позволяют куда больше, чем это разумно. Ей было тяжело оказаться в Траарне, где переизбыток одаренных женщин и нехватка мужчин, — устало напомнил я. — К тому же не только я потерял жену, но и она — сестру.