— Вот тебе и сказочная сказочка, — буркнула я и плюхнулась обратно в креслице.
Ничего, в этот раз от мероприятия любыми путями отмажусь, а потом научусь. И зеркало покажет, и с Райаном потанцуем. Его ведь наверняка учили, а практики не было. Вот и скажу ему, что на следующем балу он присутствовать обязан, а я, как хорошая родственница, обязана проследить за его подготовкой.
Линед Сехарейя Траарнский
Двадцать Седьмой Защитник Рубежей Траарна
В ветвях тонких, молодых деревьев заливался соловей. Этих дивных певцов можно услышать только на самом краю «обитаемой» части королевского парка. Сюда не приходят благородные леди, галантные кавалеры не спешат услаждать их взор магическими фокусами и потому птицы чувствуют себя в безопасности. Впрочем, покой и тишину любят все, в том числе и уставшие донельзя короли.
К сегодняшнему вечеру дворец готовился почти месяц. Мэврис никогда не интересовалась человеческими балами, хотя и с удовольствием танцевала. А вот подготовка к этому всему легла на плечи старейшей из придворных леди — Алиэсты Форнвиль. Хотя я бы не рискнул назвать ее «старейшей» в глаза. Имея четвертушку эльфийской крови, леди Форнвиль в свои восемьдесят с хвостиком выглядела где-то на тридцать пять или сорок лет. Она не участвовала в придворной жизни, не выходила к обеду, но всегда выручала в предпраздничной суете.
— Ваше Величество, вас трудно найти.
А еще леди Форнвиль обладательница редкой способности — где бы ни спрятался нужный ей человек, она выследит его и настигнет. Увы, к королям это тоже относится.
— Неужели? Я не прятался.
— Что ж, старая чайная беседка с прохудившейся крышей — где же еще может отдыхать траарнский король? Что гнетет вас? Конечно, поставщики привезли не то вино, да и цветы другого оттенка, что приводит меня в ужас и негодование. Но с гадкими торгашами я безжалостно расправилась, а вы, как мне кажется, даже и не знали об этих неурядицах.
Я попытался отшутиться:
— Не стоит ли мне найти несчастного торговца и посочувствовать ему?
Тихий смешок, но леди не пожелала сменить тему:
— Ваше Величество, мне неприятно об этом напоминать, но именно мои руки приняли вашего новорожденного отца, что безвозвратно испортило мое любимейшее платье. Так что я не то что вас, я вашего отца держала на руках. И ваших детей — тоже, всех четверых. Что вас гнетет? Гордячка Мэврис? Так она наказала сама себя, — леди Форнвиль присела на потемневшую от времени скамью. — Дети? Давно пора поговорить с Райаном по душам. Через перегородку, конечно, но все равно лучше чем ничего.