— Неплохо, спасибо, — принял тот угощение, оценивающе изучая мужчину. Стульев не было, поэтому он, стоя, закинул ягоды в рот, отпил вина. — Только плохо помню, что произошло, — признался Ри.
— Тебя ранили, — спокойно пояснил Оберин, также отпивая из бокала, — почти смертельно.
Король отошел и распахнул широкую дверь на балкон, впуская свежий морозный воздух.
Крупицы льда и снега обдали лицо Рихарда. Но они были приятны — словно были его частью, а он — частью них. Он впитывал этот холод, жил им. Не задыхался и все еще не мерз.
— Блоссом настояла, чтобы после ритуала тебя переместили в ее покои, напрочь отказывалась оставлять тебя в лечебном крыле. Судя по всему, это было правильное решение. Рядом с ней, ты пришел в себя за несколько часов. Но что именно произошло с тобой, пусть расскажет моя дочь, я не осмелюсь отнять у нее это, — ответил Оберин на молчаливый вопрос. — Она самое дорогое и ценное, что есть у этого мира. Но она и мое сокровище, которое так не хочется отдавать. Вот только выбора нет. Сегодня знаковый день. Проходит самая долгая ночь. Сегодня сотни тысяч взоров будут устремлены в небо. Все наши души и наши сердца замрут в ожидании неминуемого. Сегодня двадцать вторая зима принцессы. И они ждут. Когда небо озарит ее лик. Когда она скажет…
Король Оберин замолчал.
— Что скажет? — нехорошее предчувствие быстрой змеей ужалило Рихарда. Но Оберин не ответил сразу.
— Лумина Агата Блоссом. Последнее ее имя — это цветок, что растет под снегом, ждет своего часа и в редкую весну выбивается на поверхность, впитывает в себя свет. Хрупкий, сильный цветок. Первое ее имя — в честь великого правителя и изобретателя Лумиана. Второе — в честь великой правительницы, что не побоялась провести реформы, что вышла к звездам и стала посланницей новой эпохи — дочери Лумиана, моей матери. Она смогла сделать почти невозможное. Но даже она не была всесильна. Она не любила моего отца. Но я смог выбрать себе в невесты деву не из знати.
Благодаря королеве Агате наследников престола более не изгоняют из дворца. Но один непреложный закон остался — в двадцать вторую зиму, в переломный возраст для нашей расы, — наследник или наследница престола должны объявить своего нареченного. Иначе быть им лишенным короны.
У Блоссом нет жениха. Но есть ты. Не знаю, к лучшему это или нет. Угаснет надежда наших душ, рухнет стабильность. Но она сможет дальше смотреть миры. Что думаешь, Рихард? Что она выберет?
— Она свой выбор уже сделала, — глухо отозвался Рихард.
— А ты?
— А это я скажу ей.
* * *
Усталость была очень сильной, просыпаться не хотелось, но тут перед внутренним взором предстал раненый Рихард и следом быстрой вереницей пронеслись дальнейшие события.