Дочь одного Хранителя, жена другого и мать третей, улыбаясь, подошла к ним.
— Так все и было, — обняла она детей. — И как жаль, что я не могу сказать вам больше. — Призрак растворился в воздухе.
— Прощай, — тихо шепнули губы Рыцаря.
Кира, Шетли, Андрей и Биарта радостно приближались к ним.
— Ждите меня в отеле, — ласково проговорила Хранительница. — Надо еще одно дело завершить.
Никого убивать не буду, — с улыбкой пообещала она, скрестив пальцы.
* * *
— Так что там у вас за альянс с Фаэтоном был?
— Г-г-грегори, г-говорил…
— Расслабься, ты слишком напряженный, — стоя на балконе одного из верхних этажей Дворца
Анфеи и держа Тома Джордарианского на весу, фыркнула Харон. — Ты нужен Санне, так что убить — не убью.
— Грегори говорил о беде и о свете, что должен помочь! — выпалил граф. — Он обещал присматривать за Сусанной.
— Ладно, — Харон вернула парня на твердую поверхность. — И больше никаких уговоров? — сощурилась она. Граф активно замотал головой.
— Я могу идти? — осторожно спросил он.
— Только, — Хранительница слишком пристально посмотрела на него, — есть у меня одна просьба. Сделай, Санну счастливой.
— Я люблю ее и никогда не обижу! — пылко заверил ее юноша.
— Речь не о том. Позволь вашей будущей дочери самой выбрать себе мужа, по любви, не важно, будь он графом или нет. И не обручай ее в малом возрасте.
С удивлением и некой долей безысходности во взгляде граф кивнул.
— И я это проверю, — мрачно пообещала Харон.
* * *
— Твоей наглости нет предела.
— Ты все слишком близко принимаешь к сердцу.
Сразу после беседы с графом Томом Харон переместилась на несколько этажей ниже — в обшитые золотистой бархатной тканью покои. В бокале смирившегося на вид со всем Фаэтона мерно переливалось и искрилось красное вино.
— На вкус на наш лайол похоже, — бесцеремонно наполнив второй кубок, Харон пригубила напиток. — Фаэтон, нам бы договориться что ли, — с неохотой проговорила Хранительница.
— Нам не о чем договариваться, Харон, — холодно произнес он, — твоя Сила все еще слишком непредсказуема и все еще слишком подвержена злу. А чистое и невинное сердце бедной девочки, — невольно смягчился его голос, — отдано Демону на растерзание. Она даже не представляет, на что обрекает себя.
— Мой брат не так уж и плох, — недовольно проворчала Харон.
В ответ Фаэтон неопределенно покачал головой.
— Творите, что хотите в своем Бангине, на своем Хароне, — вновь заиграли холодными оттенками интонации в его голосе. — Я не должен и не буду вмешиваться в дела другой планеты. Анфею только не трогайте.
— Сам бы прекратил уже девочку тиранить, — не удержалась Защитница.