— Вот ведь куда махнул, паршивец. Почти за двадцать километров. Завтра за ним пастух придет, заберет его.
Мы с облегчением вздохнули.
И верно, на другой день, не успели мы еще телят на пастбище выгнать, как к нам в лагерь заявился гадаевский пастух.
Был он приземист, одутловат, с бельмом на глазу, с густой псивой щетиной на щеках и подбородке.
— Где тут беглец наш? — озабоченно обратился он к Авдею, наспех пожав ему руку. — Ну и морока с ним, окаянным… Третий раз уже убегает.
Авдей провел гадаевского пастуха в загон и указал на Лобана.
Пастух накинул ему на шею веревку, завязал узлом и потянул бычка за собой. Но теленок заупрямился, подался назад.
— А вы покличьте, — посоветовал Андрей. — Как у вас в стаде его звали?
— Бес его знает… всех не упомнишь, — отмахнулся пастух. — У меня их поболее вашего будет.
Авдей стеганул хворостиной Лобана по ляжкам, подтолкнул его сзади, и тот наконец вышел из загона.
— Спасибо, Авдей Силыч… за присмотр, за всё… — поблагодарил гадаевский пастух.
— Да уж как заведено… Пастух пастуха завсегда выручит… — И Авдей, сунув Митьке в руки хворостину, кивнул на бычка: — Подгони-ка упрямца. Подмогни человеку.
— И далеко их провожать? — недовольно спросил Митька. — Мне же стадо выгонять надо.
— Шагай, шагай, там видно будет. А телят я сам попасу.
Мы проводили взглядом заарканенного бычка, который, то и дело оглядываясь и недовольно помыкивая, без особой охоты плелся за гадаевским пастухом. Сзади теленка подгонял Митька.
— А бычок-то не очень к пастуху тянется, — вслух подумал Андрей.
— Отвык, шалопут, избаловался, — сказал Авдей и, посмотрев из-под ладони на солнце, приказал Вовке поднимать телят.
Вскоре они погнали телят на пастбище.
Мы с Андреем взяли косу, серп, пустые мешки и отправились сенокосничать.
По дороге встретили сына владычинского пастуха Павла, Леньку, того самого, который когда-то передал нам сбежавшего Черныша.
— Салют, пастухи! — приветствовал он нас и сообщил, что у них от стада отбился бычок.
— Какой он из себя? — чуть ли не в один голос спросили мы с Андреем.
— Здоровяк, драчун, задирает всех. Вроде вашего Черныша. Только масть рыжая. А кличем — Лобан да Лобан.
— Вот-вот! — вскрикнул я. — И мы его так прозвали.
— Так он у вас, бродяжка! — обрадовался Ленька. — Третий день его ищем. Что ж вы молчали до сих пор?
— А разве наш пастух не заходил к вам? — спросил Андрей. — И не говорил ничего?
Ленька помотал головой.
Нам стало все ясно.
Андрей посмотрел на петляющую вдоль реки тропинку, по которой гадаевский пастух увел бычка, и вдруг махнул нам рукой: