Мегрэ, огромный, с руками, засунутыми в карманы, невозмутимо двигался размашистым шагом метрах в Двадцати сзади.
В ночном безмолвии шаги обоих как бы перекликались: более частые — Одиа, более тяжелые и уверенные — Мегрэ.
За их спиной шумела машина Эжена. Они с марсельцем сели в автомобиль и медленно, со скоростью пешехода, вели его впритык к тротуару, в свой черед стараясь соблюдать дистанцию. Иногда для сохранения ее им приходилось переключать скорость, иногда делать неожиданный рывок в несколько метров, а потом выжидать, давая обоим мужчинам снова обогнать их.
Мегрэ не было нужды оборачиваться. Он давно уже все понял. Он знал, что за спиной у него большой голубой автомобиль. Представлял себе лица за ветровым стеклом.
Случай был классический. Комиссар последовал за Одна, поскольку у него сложилось впечатление, что того легче запугать, чем остальных. А те двое, зная это, в свой черед преследовали его самого.
Сперва Мегрэ чуть заметно улыбался.
Потом он уже не улыбался. Напротив, даже нахмурился. Официант из кафе не направился ни на улицу Лепик, где жил, ни, вообще, к центру. Он все время следовал по бульвару, не остановился на перекрестке Барбес, а повернул к Ла-Шапель[7].
Было маловероятно, чтобы у Одна нашлось какое-нибудь дело в этом квартале в такое время суток. Объяснение напрашивалось само собой. По сговору с двумя молодыми людьми в машине он завлекал комиссара во все более пустынный район.
Уже все дальше, все реже выступали из тени фигуры девиц или расплывчатый контур араба, шныряющего от одной к другой, прежде чем сделать выбор.
Заволновался, однако, Мегрэ не сразу. Он пока сохранял уверенность. Спокойно затягивался трубкой, прислушивался к собственным шагам, равномерным, как щелчки метронома.
Они проследовали над железнодорожными путями Северного вокзала, безлюдные перроны и светящиеся часы которого были заметны издалека. Пробило половину третьего. Позади все так же шелестела машина, как вдруг в гул ее мотора вплелся короткий гудок, давать который не было никаких оснований. И тут Одна прибавил шагу, да так энергично, что казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не побежать.
Опять-таки без видимой причины официант из кафе пересек улицу. Мегрэ — тоже. На секунду он повернулся к машине в профиль и тотчас интуитивно почуял, что за ловушка ему готовится.
Из-за надземной линии метро бульвар был самым плохо освещенным местом Парижа. Мимо проехал полицейский велопатруль, один из агентов оглянулся на автомобиль, не заметил ничего подозрительного и скрылся вместе с коллегами.