Джон собрался уже было покинуть комнату и поспешить к городским властям, чтобы как законопослушный гражданин поставить их в известность о случившемся, последний раз бросил взгляд на валявшейся посреди комнаты труп и только сейчас заметил: убитый крепко сжимал в руке бумагу. Джон вернулся, присел возле тела несчастного, убедился, что держит тот в застывшей руке не что иное, как конверт из плотной, пожелтевшей от времени бумаги. С непонятным волнением Джон пытался вытащить его, но это удалось не сразу, так как предсмертная судорога крепко сжала пальцы несчастного в кулак. Когда он наконец освободил конверт, развернул его, то сразу же бросилась в его глаза надпись: «Сыну моему, Джону Кроссу. Вскрыть только после моей смерти». С еще большим волнением Джон заглянул в конверт, но… он был пуст.
Понимая, что разгадка тайны была совсем рядом, Джон принялся снова, более тщательно пересматривать вещи в сундуке, на полу да и вообще вокруг. Но тщетно. Ничего, заслуживающего более-менее пристального внимания, он не обнаружил. Впрочем, теперь он искал не что-то неопределенное, цель была конкретной: письмо. Или же карта. Одним словом, содержимое конверта.
Остановившись, чтобы перевести дух, Джон еще и еще раз осмотрелся вокруг, взглянул на труп и только теперь понял, что занимается делом бессмысленным. Ибо того, что он собирался найти, в комнате уже нет и быть не может. Именно этим объясняется и смерть лекаря. Джон еще и еще раз все взвесил и уже не сомневался ни в чем. Картина рисовалась в его воображении совершенно очевидно.
Итак, первые слова, произнесенные отцом, когда он почувствовал, что приходит конец: «Я хочу открыть тебе страшную тайну», «Сокровища», «Золото», «Там много золота» не были простым предсмертным бредом, и, видимо, в отсутствие Джона, когда он опрометчиво бросился за водой, отец и сказал главное, в чем и заключалась тайна. Джон помнит последнюю фразу отца. Прежде, чем он прошептал банальное «Прости», прозвучало загадочное: «Вся тайна в конверте». Да, покинув спальню отца в самый неподходящий момент, он не услышал главного, но лекарь-то с пастором волей случая оказались посвященными в тайну, вот и явились за вожделенным конвертом, вернее за его содержанием, дождавшись, когда никто не будет препятствовать им в этом. Далее, видимо, произошло естественное в подобной ситуации. Ведь человек так устроен, что он легко может поделиться с ближним последней краюхой хлеба, единственной рубахой, но вот деньги и золото, несметные сокровища, будь их даже вполне достаточно, чтобы могли беззаботно, в достатке прожить десять поколений, даже на двоих, увы, не делятся. Во все времена и во всех странах в таких случаях почему-то срабатывал не принцип «поделить по-братски», а – «убрать лишнего». В данном случае таким лишним оказался лекарь, для которого отец Джона стал последним клиентом в его медицинской практике.