Джон еще раз осмотрел комнату и валявшиеся вещи. Отец всегда держал этот сундук запертым, ни Джон, ни, по всей видимости, мать не знали, где хранится ключ от него. Иногда в детстве Джон наседал на отца, чтобы тот позволил заглянуть в святая святых, поскольку мальчику казалось, что там отец хранит нечто необычное, таинственное и сказочное. Отец иногда уступал его просьбам, открывал сундук, садил сына на колено и извлекал оттуда какую-нибудь диковинную раковину, которой можно было не только любоваться, поражаясь изысканности ее причудливо выгнутых форм, но и прикладывать к уху и удивляться тому, чего, казалось, и быть-то не может. Ведь разве можно было всерьез воспринимать утверждение отца, что таким образом можно услышать шум моря? Смешно! Как может огромное море вместиться в этой маленькой штуковине, вот ведь она сухая, а в море столько воды, столько волн. Мальчик, улыбаясь, прикладывал раковину к уху и ухмылка с его уст исчезала. Кто знает, чего больше – самого шума или желания его услышать, ведь самовнушение – вещь не шуточная, но так или иначе, а результатом было одно: маленький Джон замирал от волнения, от сознания того, что в эту минуту он стал свидетелем и участником какого-то таинства, объяснения которому у него не было и это еще больше волновало его.
Вот она, раковина, вот они, градшток, подзорная труба, какие-то книги, амулеты, шпага, старинный пистолет, который в нынешнее время можно было встретить в редких случаях. Видимо, это оружие некогда принадлежало отцу и он сохранил его. Ничего иного, более или менее заслуживающего внимания, в первый момент на глаза Джону не попалось.
Он снова взглянул на тело лекаря, непроизвольно коснулся его и тут обнаружил, что труп еще теплый. Следователь, драма разыгралась совсем недавно. В первый миг это поразило Джона, но он тут же нашел всему объяснение: действительно, когда же злоумышленнику проникать в дом, как не в тот момент, когда он пуст. Если кому-то понадобилось тайком пробраться в дом, совсем нетрудно выбрать пару часов, когда все домочадцы находятся на кладбище, чтобы проводить старого хозяина в последний путь. Но зачем тайком-то?
Вот тут Джон впервые по-серьезному задумался над вопросом, который после смерти отца несколько раз пробовал задавать сам себе, но мысленно откладывал его на потом, ведь тогда его обсели заботы, связанные с предстоящим погребением. Каковы последние слова отца? Почему те, кто стал свидетелем его ухода, так поспешно, в таком волнении покинули дом? Именно в волнении! Тогда Джон не обратил на это внимание, сейчас же, мысленно возвращаясь к роковому моменту, он вспоминал детали, которые в свете происшедшего казались такими значимыми. Чем больше Джон думал о случившемся, тем яснее вырисовывались отдельные обстоятельства. Чем тщательней анализировал и обобщал, пытаясь свести концы с концами, тверже убеждался в догадке: что-то на самом деле произошло перед смертью отца и после нее.