— Что ой?
— Значит, и оружие было настоящее?
Веник погрустнел и опустил голову, а я многозначительно посмотрел на хаски.
— Такая совершенная техника и не предусмотрена защита «от дурака»? — мысленно хмыкнул я. — Недоработочка. Где же был ваш хваленый искусственный интеллект? Почему вовремя не пресек шалости малолетки?
Мысленный ответ пришел мгновенно:
— Иск ин форпоста борется с вирусом. К тому же управление станции настроено таким образом, что биологический разум имеет приоритет перед искусственным. Вам переданы все полномочия, сейчас вы — команда форпоста, а иск ин — всего лишь помощник и советчик.
Вот это новость!
— Я ему говорила, а он… — опять начала девочка.
— Когда я тебе показал крейсер и сказал, что могу им управлять, ты же сама и подначивала меня полетать. Какой красивый кораблик, а покажи, что он умеет, а давай полетаем! — передразнил девочку Веник.
— Но она же еще маленькая, — заступился я за Яну. — Ты ведь старше, ты должен быть осторожнее. А если бы ты пальнул по станции, то разнес бы тут все к чертям, и нас в том числе.
Когда я произнес последние слова, то почувствовал себя старым и занудным, как наша литераторша Эмма Эдуардовна, вкатившая мне в прошлом году «пару» за итоговое сочинение. Она тогда в пух и прах раскритиковала мою работу, обругав меня ничего не понимающим в жизни мечтателем. Но тогда мне было все равно. Тогда я был влюбленным идиотом и смотрел на мир сквозь розовые очки. Все люди казались мне замечательными, а мироздание — совершенным. Именно об этом я и написал. Я считал, что окружающий мир — это отражение мира внутреннего. Если ты относишься к нему по-доброму, то и он будет добр к тебе. Какие эмоции и чувства ты генерируешь вовне, таким же будет и отклик. Не зря восточные учения говорят о внешнем мире как иллюзии…
Сейчас, конечно, ничего подобного я уже не думал. Наоборот. Доведись мне писать это сочинение сегодня, моему мрачно-пессимистическому взгляду на жизнь мог бы позавидовать сам Ницше. На поверку мир оказался жестоким и несправедливым, хотя и не таким предсказуемым, как я полагал. Оказывается, ему есть чем меня удивить.
Ника укоризненно буравила глазами Веника, но довела его до слез Яна:
— Наверное, он и есть тот предатель, — подвела черту девочка. — Толстый, тупой предатель.
И Веник вдруг расплакался.
— Никакой я не предатель! — утирая рукавом льющиеся слезы, сопел он. — Вы ничего не понимаете! Я всегда играл в компьютерные игры, сколько себя помню! Игры — это вся моя жизнь! Мое первое воспоминание — не мама, не песочница с самосвалом, не снежная баба, как у других, а джойстик и монитор. Когда меня спрашивали, что подарить на день рождения, я просил геймерский монитор или новую видеокарту, потому что старая уже не тянула свежий релиз. Мне не нужны были ни конструктор «Лего», ни железная дорога, ни электромобиль. А год назад я уже участвовал в турнире по киберспорту, где одиннадцатилеток вообще не было, только одни старшеклассники. Но потом родители погибли, и все закончилось. Вы даже представить не можете, что для меня было самым страшным в детском доме. Не издевательства, не насмешки, не угрозы. Там нельзя было играть! Эх, ничего вы не понимаете! Я не играл почти год. Ни разу. А тут вдруг… Да ну вас…