— Разумеется, мы передадим вашу просьбу и сами поможем собрать вещи этой женщины. А откуда взялась родственница? Вы ей звонили?
— Делать мне больше нечего. Эта женщина сама вчера вечером позвонила. Она хотела поговорить с мадам Ольгой, сказала, что не может дозвониться на ее мобильный телефон. Узнав, что мадам Ольги нет в живых, она разрыдалась в трубку, пообещала сегодня приехать, а потом попросила соединить ее с мадам Ириной, чтобы выразить соболезнования. Это было в девять вечера, значит, мадам была еще жива. Вот теперь ждем. Может, приедет.
— А эта женщина называла свое имя? Говорила, кем приходится мадам Ольге и мадам Ирине?
— Я с трудом ее понял. Французский у нее очень плохой. По-моему, она говорила, что приходится то ли сестрой, то ли сводной дочерью.
— Так дочерью или сестрой?
— Мадам, не мучайте меня, — взмолился Анри. — Я же говорю, у нее был очень плохой французский. Приедет — сами у нее спросите. У меня другие проблемы: комнату подготовить. Как назло у Эммы мигрень разыгралась. Придется самому белье перестилать, пыль вытирать. Неужели такая необходимость — мчаться на похороны? — пробубнил он себе под нос.
Степа выдержала паузу и перевела его бурчания, с раздражением добавив:
— Вот тебе и первые наследнички слетаются. Родственница! Что ж, посмотрим на эту сестру… или дочь. Да нет, какая там дочь?! Наверное, сестра Ирины Аркадьевны, старая и противная. Пошли к Вене.
— А зачем? — удивилась я. — Алинины вещи мы и сами соберем.
Зная об Алининой привычке везде разбрасывать свое белье, Степа согласилась со мной: к Вене обращаться за помощью незачем. Он бы нам только помешал, а то и вогнал в краску.
Как же я хотела, чтобы Эмма не успела убрать в Алинином номере, хотя бы из личной неприязни к женщине, убившей ее хозяйку.
Слава богу, Эмма оправдала мои надежды. В комнате царил невообразимый беспорядок. Видимо, у Алины совсем не было времени, чтобы разобрать чемодан и переложить вещи в шкаф.
Кофточки, жакеты, юбки и брюки валялись повсеместно: на спинке кресла, на кровати, даже на узком подоконнике я нашла Алинины колготки. Такой же кавардак творился в ванной комнате. Немытая зубная щетка, открытая зубная паста, расческа с клоком рыжих Алининых волос — все это в одной куче, в раковине. Скомканное полотенце — на полу. Там же валялась Алинина пижама.
Я вернулась в комнату. Степа стояла и молча обозревала весь этот бедлам.
— Первое, что мне пришло в голову, что в номере побывали грабители, и это они вытряхнули все из шкафа.
— Ну что ты! Это Алина.
— В каком же пьяном угаре пребывала наша подруга? — удрученно спросила Степа.