Светлая Волшебница. Книга 1 (Орк) - страница 100

Я перевожу взгляд поближе. Дорога, тротуар… Забор, окружающий нашу школу… от стены школы до забора метра два, не больше…

На уроках физкультуры мы сдавали прыжки в длину с места. Я, в принципе, могу попробовать прыгнуть за забор, но зачем?

Учетки нет, высота третьего этажа… скорее всего сломаю себе что-нибудь, а, в результате, опять окажусь под замком, хотя…

Острые штыри забора маняще смотрели на меня, словно приглашая прыгнуть прямо на них.

Я воровато оглядываюсь на двери, мама не видит…


Встаю на подоконник и замираю… Тогда, в гостиной, я была «на взводе», поэтому ни на секунду не задумывалась, прыгать или нет. Сейчас же, глядя прямо на эти ржавые штыри, на высоту, с которой я собиралась прыгать, у меня возникли колебания.

А если недопрыгну? Или перепрыгну? Или просто переломаю ноги, но останусь в живых?

Позади скрипнула дверь, вынудив меня оглянуться.


Мама, заинтересовавшись, почему это я так долго, сунула свой любопытный нос.


— ЛЕНА, НЕ СМЕЙ!!!

На ее крик тут же прибежала завуч.

— Леночка, не надо, пожалуйста. Смотри, тут же твоя мама стоит. Не прыгай, ради нее!


Как раз ради мамы я бы и прыгнула, — подумала я.

— Леночка, успокойся, пожалуйста.

— Лена, слезай немедленно. Иначе ты меня сейчас доведешь! Учти, если ты сейчас прыгнешь, то…

Завуч схватила маму за рукав и что-то зашептала ей на ухо, периодически косясь на меня. Мама отрицательно кивала головой. недовольно отвечая ей «нет, не согласна, обойдется, не посмеет».


Наконец, она вырвала свою руку из цепких объятий завуча и повернулась ко мне.

— Лена, считаю до трех. Или ты сама слезаешь с подоконника, или я подойду и стяну тебя оттуда! Итак, РАЗ!

— Не делайте этого. Не давите на нее!

— ДВА!

— Леночка, пожалуйста, я прошу тебя, дай мне уйти на пенсию!

— ТРИ!

Мама делает шаг в мою сторону. Я резко разворачиваюсь на месте, лицом наружу и…

Зацепившись ногой об оконную раму, падаю лицом вперед, прямо на штыри забора…


Конец первой части.

Часть вторая

Вирт

Тьма вокруг меня…

Я словно плыву на волнах тьмы, качаясь, как на качелях.

Где я? Что все это значит?

Последнее, что я помню, это мое падение из окна и боль от разрываемого штырями моего тела.

Я мертва? Но если так, почему я продолжаю, думать? Или все же те молодые ребята, которые ходили по улицам и раздавали брошюрки о загробной жизни, были правы?

Насколько я помню, в христианстве, самоубийство — самый тяжкий грех.

Тогда что, это — мой собственный ад? Где же черти, котлы, суд?

А может, это я сейчас туда и плыву? Или это как раз и есть сам суд. Пока я плыву, по мне принимают решение…

Или может, христианство не право, а права другая религия? Та, где все по другому…