Так вот зачем он свернулся клубочком!
На груди, бережно прикрытый руками моего любимого гоблина, абсолютно не пострадавший во всех этих перипетиях, находился небольшой букетик цветов. Более того, присмотревшись, я поняла, что цветы были не сорваны, как это наверняка сделал бы любой неэльф, нет, они были именно «выпрошены» у кустов!
— Любимая, это тебе. — и Макс, став на одно колено, преподнес мне этот букет.
Успокоив и разняв с помощью Энтов дерущихся огров, мы прошли в мой тронный зал. Вслед за нами туда же проскользнули обе эльфийки, которых я, если честно, даже не заметила сразу в свите Макса, отвлекшись на его «эффектное появление».
Спустя несколько минут, в тронном зале находились: Макс с двумя эльфийками, Гурин, сын сына сына… короче, хрен его знает, какой правнук Гимли, в сопровождении двух гномов и Лаурен, еще с двумя эльфами.
Или у меня от счастья двоится в глазах, или… Я по какой-то причине нечетко видела Лаурена.
— Уважаемые кандидаты. Я собрала Вас сегодня здесь, чтобы объявить о своем выборе. Поскольку эльф Олег не явился на сегодняшнюю церемонию, а делегация хоббитов отозвала своего кандидата, остались вы трое. Представитель дома светлых эльфов, высокородный Лаурен, славный Гурин и храбрый Ма… Мастер Йода. Я выбираю…
Внезапно, одна из эльфиек, стоявших за спиной Макса, сделала пару шагов вперед и оказалась лицом к лицу с Лауреном.
— Vel’bol dos ghil tlu, jaluk?
— Quarth Ilharess…[20]
Лаурен резко сделал шаг назад и затравленно обвел взглядом окружающих.
— С-свет, — его голос неузнаваемо изменился, обретя шипение и… ненависть? — нас раскрыли! Тревога! АТАКА!
Практически сразу, через окна и двери в тронный зал начали вливаться группы эльфов, бывших союзниками Лаурена. Эльфийки, сгрудившись около Макса, выставили магическую защиту, а более темная, поведя рукой, охватила весь зал. Внезапно у меня словно пелена с глаз спала. Абсолютно все остальные эльфы в зале были темными!
Два гнома, прикрывшись щитами отступали в угол зала. Мой жених, Гурин, сын Горина и еще каких-то достопочтенных гномов, лежал ничком там, где и стоял до этого. В его спине торчал кинжал с фигуркой паука на рукояти.
Сильный удар потряс замок. Входные двери тронного зала влетели внутрь, как будто по ним ударили мощным тараном. Впрочем, почему голову огра нельзя считать таковым? Бараноголовый воин встал, встряхнул головой, словно приводя после удара свои мозги в порядок (интересно, что там приводить в порядок? Они там вообще, наличествуют?) и проблеял:
— Бэ-э-эда… Бэ-э-эжим!
Два, нет, три, нет, уже четыре стрелы, вонзившиеся ему в грудь вызвали только недоуменный взгляд на «наросты».