Я неоднократно ловила взгляды, которые Максим бросал исподтишка на эльфиек. Странно, неужели я ревную, думалось мне, вместе с волной гнева и ярости, которые росли во мне.
Внезапно, когда Сергей собрался войти в Замок, изображение пропало, сменившись сообщением, что, мол, абонент не доступен.
Спустя некоторое время мы прочитали на форуме «Земель», что обнаружена проблема в одном из игровых секторов. Немного успокоившись, мы с решили, что мне пора идти домой.
Дома меня ждал немного неприятный сюрприз. У мамы зародились сомнения, чем это мы там занимаемся у Ольги дома, поэтому прямо с утра меня ждал поход к гинекологу под конвоем родителей.
Естественно, что врач ничего предосудительного не обнаружил, успокоив таким образом мою маму. По выходу из кабинета, мне пришлось рассказать про наш разговор и предложение Максима.
Не знаю, насколько их успокоила эта новость, но никаких нравоучений мне сделано и прочитано не было, и я отправилась в школу.
Перемена… Мелочь носится под ногами так, что кажется, еще чуть-чуть и тебя снесут с ног.
Вот и наш этаж. Одноклассники стоят неподалеку от дверей класса, слышны рыдания… что случилось?
Я захожу в класс. На нашей парте бьется в истерике Олька. Рядом стоит классуха, пытаясь ее успокоить, и не давая ударится головой об столешницу.
— Олька, что случилось?
Багровое, насквозь промокшее от слез лицо, опухшие глаза.
— Ленка, он… Макс… сорвался!!!
* * *
«Здравствуй, дорогой дневник. Сегодня третий день, как я осталась одна, только ты один, ты один мой верный собеседник и друг… Ушел из жизни тот единственный человек, которого я любила больше всего на свете, человек, ради которого я жила и дышала, с чьим обликом ложилась спать, а утром вставала.
И пусть ОН есть на экране монитора, пусть его сознание живо, ОН общается с нами, шутит, делает комплименты мне, его нет рядом со мной.
Уже никогда не побегут мурашки по моей коже под его нежным взглядом, не пронзит мое тело электрический разряд от его случайных прикосновений, уже мне не изобразить для Него притворное негодование, если его рука попробует пойти выше моей коленки. И никогда больше моего уха не коснутся, так похожие на дуновение ветерка, лепестки роз.
Моя жизнь кончена…»
Я закрываю дневник и промокаю слезы, текущие по щекам.
К Ольке теперь путь закрыт. Эта бесчувственная скотина сказала, что не пустит меня на порог, обвинила меня в том, что это из-за меня Максик сорвался.
Третий день… Третий день я чуть ли не на коленях выпрашиваю у Ольги контакт Максимки.
Ну вот, опять мама ломится ко мне в комнату. Сейчас будет упрашивать меня поесть, успокаивать…